ил-был один крестьянин, а у него было поле, величиною с воробьиный нос, и сплошь усеянное каменьями. Он построил на нем шалаш из соломы и жил в нем очень уединенно, круглый год вскапывал землю, сеял и выпалывал сорные травы.В часы отдыха он всегда вынимал из кармана дудочку и развлекался, играя все один и тот же мотив: ти-тирити-ти, а потом снова принимался за работу.
И что же? Это крошечное, каменистое поле приносило ему урожай более крупного поместья. Если у соседей родилось сам-двадцать, то у него родилось по крайней мере сам-сто.
Соседи его выходили из себя.
— Кум, — говорили они ему, — хочешь ты избавиться от этой груды камней. Есть человек, готовый заплатить тебе за них в три раза дороже, чем они стоят.
Эти камни я люблю,
Не продам их и царю,
— отвечал им крестьянин.
— Кум, хочешь ты отделаться от этой груды камней? — снова приставали к нему соседи. — Есть человек, готовый заплатить тебе за них в десять раз больше, нежели они стоят.
Эти камни я люблю,
Не продам их и царю,
— отвечал наш крестьянин.
Однажды случилось пройти мимо его поля самому царю в сопровождении своих министров.
Увидев это крошечное поле, казавшееся настоящим садом с зелеными и высокими всходами, тогда как окружавшие его поля походили на щетинистую щетку, так они были желты и тощи, — царь остановился, пораженный этим зрелищем, и сказал министрам:
— Это, настоящее чудо! Я бы с удовольствием купил это поле.
— Ваше Величество, это поле не продается. Хозяин его — большой чудак. Он отвечает всем:
Эти камни я люблю,
Не продам их и царю.
— Ого!.. Это мы посмотрим, сказал царь и велел позвать крестьянина.
— Правда ли, что ты не уступишь этого поля даже и самому царю? — спросил царь.
— У его величества много земель!
— Ну, а если б царю непременно захотелось их иметь?
— Я бы сказал:
Эти камни я люблю,
Не продам их и царю.
Царь притворился, что не сердится на это, но на следующую же ночь он послал сотню солдат из своей стражи с приказанием потихоньку вытоптать весь посев и помять колосья до единого. Выходит утром крестьянин из своего шалаша, и что же?… Он видит ужасное опустошение.
— Ах, куманек, куманек! Если бы только продал эту кучу камней, то с тобой не случилось бы такого ужасного несчастья. — говорили соседи в один голос.
А тот молчит себе, да молчит, словно вовсе и не ему это говорят. Но как только соседи разошлись, вытащил из кармана свою дудочку, и опять: ти-тирити-ти…
И вдруг весь посев его поднялся, как ни в чем ни бывало.
Между тем царь, уверенный в успехе своего предприятия, послал позвать крестьянина к себе.
— Кто-то желает тебе зла, — сказал ему царь. — Я знаю, что в прошлую ночь у тебя наполовину истребили посев. Продай лучше мне эту груду камней.
— Ваше Величество! Это неправда. Мой посев стал лучше прежнего, — ответил крестьянин.
Царь призадумался.
«Значит мое приказание не было исполнено», — подумал он.
И начал выговаривать министрам. Но когда они ему донесли, что бедные солдаты так усердно вытаптывали волшебное поле, что и с места теперь двинуться не могут, то царь сильно изумился.
— Пошлите туда сегодня, поздно ночью, целое войско! — приказал он.
Утром крестьянин выходит из своего шалаша, и что же?… Он видит ужасное зрелище: все колосья оборваны, и все поле словно выбрито.
А соседи ему говорят:
— Ах, кум, кум! Если б ты продал эту груду камней, то с тобой не случилось бы этого нового несчастья.
Наш крестьянин — ни слова, будто все это вовсе не ему говорилось.
Когда же соседи разошлись, он опять вынул из кармана свою дудочку, и снова: ти-тирити-ти, — посев его начал вновь вырастать; ти-тирити-ти… и колосья опять налились, словно ни в чем ни бывало.
А между тем царь был вполне уверен, что уж на этот раз хитрость его удалась. Он пожелал повидать крестьянина и полюбоваться на его вытянутую физиономию.
— Очевидно, кто-то желает тебе зла. Я знаю, что в прошлую ночь у тебя совершенно уничтожили посев. Продай мне эту кучу камней, и тогда уже никто не посмеет их тронуть.
— Ваше Величество! Это неправда. Мой посев стал лучше прежнего, — отвечал крестьянин.
Царь закусил губу.
«Значит мои приказания не были исполнены».
— Тут есть какая-то тайна! Нужно ее открыть! — сказал он министрам. Даю вам на это три дня срока.
С царем нельзя шутить. Наконец один из министров предложил пойти ночью к шалашу этого проклятого крестьянина, стать позади него и прождать там до зари.
— Кто знает, что мы можем увидеть?
— Отлично! — ответили другие.
Ночью они отправились к шалашу и так как в нем было много дыр, то и начали через них подсматривать за крестьянином.
Царь не мог сомкнуть глаз, думая о случившемся, и очень рано утром велел призвать к себе министров.
— Ах, Ваше Величество! Что мы видели!
— Что же вы там такое видели? — спросил царь.
— У этого крестьянина есть дудочка и лишь только он начинает на ней играть: ти-тирити-ти, как его шалаш становится дворцом. А потом из дворца выходит девушка краше солнца красного и милее месяца ясного, и он заставляет ее плясать под свою дудочку, а затем говорит ей:
Если царь тобой пленится
И захочет тебя взять,
То для будущей царевны
Семь лет должен простоять
Под дождем и непогодой,
Под палящим зноем дня
И пред всякою невзгодой
Не упасть, тебя любя.
— А что ж потом? — спросил царь.
— А потом он перестает играть, дворец тотчас же становится шалашом, а девушка исчезает.
— Я ему покажу такой дождь и непогоду, что он не обрадуется! — воскликнул царь, задетый за живое.
И в следующую же ночь, в сопровождении министров, отправился к шалашу крестьянина.
Вот наш крестьянин вытащил из кармана свою дудочку и: ти-тирити-ти — вдруг его шалаш превратился в великолепный дворец; он опять: ти-тирити-ти — появилась прекрасная девушка и начала танцевать.
При виде ее царь обезумел.
— Она должна быть моею женой! — воскликнул он.
И, не теряя ни минуты, он стал стучаться в дверь. Крестьянин перестал играть: дворец стал тотчас же шалашом. Но о том, чтобы отворить дверь не было и помина, сколько царь ни стучал, так что он должен был возвратиться во дворец, хотя и горел желанием увидеть еще раз красавицу. На другой день он отправил к крестьянину курьера.
— Царь хочет, чтобы ты тотчас же явился к нему, — сказал тот крестьянину.
Крестьянин, не говоря ни слова, отправился к царю.
— Что вам угодно, Ваше Величество?
— Я приказываю тебе выдать за меня замуж твою дочь! Она станет царицей, а ты будешь министром двора!
— Ваше Величество, тут есть одно условие:
Если кто ее полюбит
И захочет взять,
То для будущей супруги
Семь лет должен простоять
Под дождем и непогодой,
Под палящим зноем дня
И пред всякою невзгодой
Не упасть, ее любя.
— Если же он семь лет не простоит под солнцем и дождем, то не видать ему ее, как своих ушей.
Царь охотно задал бы ему славные солнце и дождь, но помехой этому была красавица дочь его, а потому царь пожал плечами и ответил:
— Пожалуй, я пробуду семь лет под дождем и на солнце.
Прошло немного времени и бедный царь сделался неузнаваемым: он стал словно глиняный, так сильно была опалена его кожа.
Но зато в награду ему крестьянин вынимал время от времени по ночам свою дудочку, но прежде чем начать играть на ней, всегда говорил царю:
Кто скажет слово, тот мало любит;
Кто дотронется, тот все погубит.
Прошло шесть лет, шесть месяцев и шесть дней, и снова пришел крестьянин и заиграл на своей дудочке: ти-тирити-ти.
Появилась красавица и начала танцевать так, как не танцевала никогда. Столько грации и гибкости было в ее движениях, что бедный царь не мог удержаться. Он бросился к ней, обнял ее и воскликнул:
— Ты непременно будешь царицей!
И вместо девушки в его руках осталось корявое полено.
— Ваше Величество, Ваше Величество, — сказал крестьянин, — что же вы наделали!? Ведь вы знали, что:
Кто скажет слово, тот мало любит;
Кто дотронется, тот все погубит.
— Но что же мне делать? Начать все снова?
— Что ж делать, выходит что так, — ответил крестьянин.
И царь снова начал свое испытание: он пекся на солнце, мок под дождем и приговаривал:
Солнышко красное, солнышко ясное,
Ради любви к ней страдаю всечасно я.
Дождичек чудный, дождичек частый,
Ради красы я страдаю, несчастный!
И каждый раз, когда царь видел девушку, ему приходилось делать большое усилие над собою, чтобы не броситься к ней, не обнять ее и не сказать ей:
— Ты будешь царицей!
Но его любовь к ней всегда удерживала его от этого.
Прошло шесть лет, шесть месяцев и шесть дней; царя начинала охватывать радость.
Эта девушка, что краше солнца красного и милее месяца ясного, скоро должна была стать его женой.
Но, на его несчастье, однажды ночью крестьянин вынул из кармана свою дудочку и начал играть на ней, не сказав, по своему обыкновению:
— Ваше Величество, помните:
Кто скажет слово, тот мало любит,
А кто дотронется, тот все погубит.
Вот крестьянин заиграл: ти-тирити-ти, и тотчас же появилась девушка краше солнца красного и милее месяца ясного и начала танцевать. Царь никак не мог удержаться: подбежал к ней, обнял ее и воскликнул:
— Ты непременно будешь царицей!
И что ж?… В мгновение ока, вместо девушки, в его руках очутилось корявое полено.
— Ваше Величество, я ведь говорил вам:
Кто скажет слово, тот мало любит;
Кто дотронется, тот все погубит,
— сказал крестьянин.
Казалось, что царь окаменел от изумления.
— Неужели начинать все сызнова? — спросил он наконец.
— Если хотите на ней жениться, то нужно начать все сначала, — был ответ.
И царь начал все снова: он пекся на солнце и приговаривал: «Солнышко красное, солнышко ясное, ради любви к ней страдаю всечасно я, дождичек чудный, дождичек частый, ради красы я страдаю, несчастный».
А когда крестьянин вынимал из кармана дудочку и начинал играть: ти-тирити-ти — появлялась прекрасная девушка.
На этот раз царь был осторожнее и, ровно по прошествии назначенных семи лет, он женился, наконец, на прекрасной девушке.
Но что же сталось за это время с государством? А сталось вот что. Министры и весь народ сочли царя за помешанного и, совершенно забыв о нем, избрали царем одного из родственников его, так что, когда царь пришел ко дворцу под руку со своей молодой женой и хотел войти в него, то солдаты, стоявшие на часах, загородили ему дорогу со словами:
— Здесь нельзя пройти! Сюда нельзя!
— Да ведь я царь! Позовите моих министров.
Но старые министры поумирали, а министры нового царя и знать его не хотели.
Царь обратился к народу:
— Как же это? Разве вы не узнаете вашего царя?
Но народ только смеялся над ним и вовсе не спешил признавать его.
В отчаянии, не зная, что делать, царь вернулся на поле крестьянина.
И что же?.. К величайшему своему изумлению, там где стоял шалаш, он увидел чудный дворец, казавшийся настоящим царским жилищем. Царь взошел на лестницу и, вместо крестьянина, его встретил красивый старик, с длинной бородой: то был великий волшебник Сабино.
— Не отчаивайся, — сказал он царю.
И, взяв его за руку, он ввел его в великолепную комнату, где стоял ушат, полный воды. Волшебник взял этот ушат, вылил всю воду на голову царя, и тот сразу помолодел лет на двадцать.
Тогда старик сказал ему:
— Подойди к этому окну, поиграй на этой дудочке и ты увидишь что будет!
Царь заиграл на дудочке, и едва он проиграл: ти-тирити-ти, из-за гор показалось отлично вооруженное войско.
Началась война. И пока солдаты сражались, царь стоял на вершине холма и не переставая играл: ти-тирити-ти. Так продолжалось до тех пор, пока сражение не было им выиграно. Тогда он победоносно и торжественно возвратился в свой дворец, простил всех ослушников и назначил, по случаю своей свадьбы, по всему своему царству празднества на целый месяц.
