Жалейкин и лягушонок
Под кочкой, в сыром болотце, заметил Жалейкин маленького, слабенького лягушонка.
— Бедный, несчастный малыш! — воскликнул Жалейкин. — Как же плохо тебе, бедняжке, в этом грязном болоте! Темно, сыро, холодно! Но ты не унывай! Я спасу тебя, у меня дома тебе будет хорошо и уютно!
Дома Жалейкин посадил лягушонка в самую красивую расписную шкатулку, постелил на дно мягкую сухую вату, выставил шкатулку на тёплое солнышко и весело рассмеялся от радости.
— Помни, лягушонок, мои заботы! Будешь жить теперь в теплоте, сухости и чистоте. Не то что в твоём грязном болоте!
А лягушонок не радуется, а лягушонку не до веселья. Ему очень плохо, он чуть жив. Он перегрелся на солнце, засох и запутался в вате.
Как увидел его Жалейкин, так и заревел! Всего лягушонка облил слезами. И вовремя: ещё немножко — и лягушонок бы околел!
Помчался Жалейкин с лягушонком к болоту. Тому самому, где и сыро, и грязно, и холодно. Но где лягушонку так же хорошо, как Жалейкину в своей тёплой и чистой комнате.
Жалейкин и птенчик
Шёл Жалейкин летом по лесу и слушал пение птиц. До чего же поют хорошо!
Вдруг видит: птенчик сидит на пеньке. Беспомощный, маленький, одинокий.
«Наверное, он, бедняга, из гнезда выпал и родители его потеряли!» подумал Жалейкин. И чуть не заплакал.
«Я возьму бездомного сиротку домой, — всхлипнул он, — и горькую жизнь его сделаю сладкой!
Для тебя, пернатый друг, мне не жалко даже конфет! Ешь досыта ириски, подушечки и леденцы.
Пей на здоровье лимонад, какао и кофе. Помни мою доброту и пой весёлые песни!»
Но птенчик от таких «забот» петь не стал. Сперва он нахохлился, а потом околел. Никогда уже не прозвенит его песенка в зелёном лесу.
Не знал Жалейкин, что птенчик не был сиротой — просто пришла пора из гнезда вылететь. Не знал, что не едят птенцы леденцы и ириски, не пьют кофе и лимонад. Не знал, что жалеть тоже надо уметь.
Жалейкин и дятел
Пришёл Жалейкин в берёзовую рощу. Слышит: стучит кто-то, как топором.
Подкрался и видит: сидит на берёзе дятел и долбит её изо всех сил. Только щепки летят! Жалко ему стало берёзу.
— Кыш, вредная птица! — закричал Жалейкин. — Носищем своим все берёзы попортишь! — И запустил в дятла палкой.
Дятла прогнал, а не разглядел, что дятел-то сухую берёзу долбил. Очищал её от жуков, личинок и гусениц.
Расплодились жуки короеды, лубоеды и древоточцы. Стали берёзы в роще болеть и сохнуть. А Жалейкин знай охраняет рощу от дятлов! То палкой в дятла, то из рогатки.
До того доохранялся, что и охранять стало нечего. Была живая, весёлая роща, а стал мёртвый сухостой да валежник.
Жалейкин и зяблик
Всю зиму жил у Жалейкина в клетке зяблик. Кормил и поил его Жалейкин, клетку ставил у печки, чтобы зяблик не зяб.
Но вот закапали за окном сосульки, мартовское солнышко заглянуло в окно. Зяблик обрадовался весне и запел.
Жалко стало Жалейкину птичку. Весна красна на дворе, а птичка в тесной клетке. «Лети, зяблик, на свободу, помни мою доброту!»
Прилетел зяблик в лес, а там ещё снег и холод. Не знает зяблик, где еду искать, куда от мороза спрятаться.
Вернулся зяблик из лесу и давай носом в окошко стучать, обратно в клетку проситься.
«Доброе золотое сердечко, — умилился Жалейкин. — Вернулся поблагодарить, что я на свободу его выпустил!»
А наутро видит — лежит под окном замёрзший зяблик. Понял Жалейкин, что нельзя летних птиц на волю ранней весной выпускать. Понял, да поздно…
Жалейкин и мыши
Развелись в липовой роще лесные желтогорлые мыши. Так под ногами и шныряют, так и пищат!
Днём и ночью собирают мыши и прячут в свои кладовые опавшие липовые орешки.
«Вот мышиная напасть! — возмутился Жалейкин. — Разворуют все орешки и не прорастут в роще новые липки! Но этому не бывать, я защищу рощу от жадных мышей!»
Принялся Жалейкин вылавливать мышей капканчиками, мышеловками и ловчими банками.
— Всех вредителей перевёл в вашей роще! — похвастался Жалейкин лесоводу. — Вы мне за это должны спасибо сказать!
— А кто тебя об этом просил? — рассердился лесовод. — Ведь мыши на нас работали! Они складывали в свои кладовые самые отборные орешки, а мы их потом выкапывали и высаживали в роще, где нам было нужно!
Пришлось лесоводам самим теперь, словно мышам, ползать на четвереньках по земле и собирать по одному орешку. Хотели они и Жалейкина заставить, да он вовремя убежал. Что-нибудь, наверное, опять жалеет по-своему!
Жалейкин и жабы
Жалейкин увидал в огороде жабу.
— Противная ядовитая тварь, — сказал он. — Вот уж кого мне не жалко. Говорят, и бородавки от них бывают! Я их всех быстро выпровожу из огорода! Нечего грязными лапами по капусте да по салату скакать!
Но как только не осталось в огороде жаб, так на капусте завелись гусеницы.
А весь салат обглодали слизни. Слизней тоже развелось видимо-невидимо.
Остался Жалейкин без капусты и без салата. Да ещё и самого по грядкам заставили ползать и голыми руками собирать противных гусениц, личинок и слизней.
Но кому охота день-деньской ползать по огороду! Другие ребята небось рыбу ловят, в речке купаются или ягоды собирают, грибы и орехи.
Отправился в лес с корзинкой и Жалейкин. Только не за грибами и ягодами, а за… жабами! Полкорзинки у болота набрал, даже и не поморщился.
Выпустил жаб в огород: пусть огород от вредителей очищают. А сам побежал купаться. И никаких бородавок на руках у него не появилось, потому что выдумки это всё!
Жалейкин и пруд
Побежал однажды Жалейкин на пруд и ахнул! Кто-то на берегу не залил костёр, бумажки и тряпки не собрал, не закопал банки и склянки.
— Вот неряха! — вскричал Жалейкин. — Как ему не жалко портить такой бережок? Придётся мне навести порядок. Соберу весь мусор и брошу в воду.
Снова стал бережок чистеньким и красивым. И пруд красивый: мусора на дне никому не видно.
Но прибежали на пруд купальщики и порезали о склянки ноги. Рыболовы порвали об острые склянки лески и поломали о банки крючки. А рыбы в пруду от грязного хлама и ржавчины стали болеть и задыхаться.
Хотел Жалейкин как лучше, а вышло — хуже.
Всякое дело с умом делать надо. И уж если одно делаешь — то и другое не порть!
Жалейкин и щука
Запустили рыбаки в пруд карпов. Пусть себе растут и толстеют!
Жалейкин уже тут как тут! И сразу же высмотрел в пруду щуку.
«Щука же всех карпов в пруду переловит! — ужаснулся он. — Её немедленно надо поймать. Рыбаки мне только спасибо скажут».
Поймал Жалейкин щуку, а рыбаки его за это чуть не побили!
— Щука же совсем маленькая, наши карпы не по зубам ей! Мы нарочно её в пруд запустили, чтобы она мелкую рыбу вылавливала. Сорная рыба карпов корм поедает! Щучка пугала бы наших карпов, гоняла бы их потихоньку, а у них от этого аппетит был бы лучше, и они быстрее бы росли! Вот сколько вреда ты наделал из-за своей бестолковой жалости!
И рыбаки прогнали с пруда Жалейкина, а щуку снова пустили в воду.
Жалейкин и муравьи
Увидел Жалейкин плакат «Муравьи — друзья леса». Прочитал и ахнул: как же он этого раньше не знал! По незнанию собственными руками не раз муравейники разорял, по доброте муравьиными яйцами рыб прикармливал.
А сколько раз видел, как раскапывали муравейники зелёные дятлы. Видел и не вмешивался — дятлов жалел.
Раз застал на муравейнике большой тетеревиный выводок. Тетеревята принимали на муравейнике солнечные ванны и склёвывали муравьёв. И он их даже не прогнал!
«А уж как, наверное, вредят открытым муравейникам ветры и проливные дожди! Но теперь больше этому не бывать! Я защищу полезных муравьёв. За дело!»
Все муравейники на опушке Жалейкин завалил зелёной травой. Стали они похожи на стожки сена.
Муравейники в лесу Жалейкин надёжно укрыл еловым лапником. Как шалашики стали. Дятлы и тетерева теперь до них не доберутся, рыболовы их не найдут, а ветры и ливни не повредят. Радуйтесь, муравьи!
Но муравьи что-то не радуются. Под лапником и травой завелись на муравейниках сырость и плесень. Муравьи стали болеть, куколки их не прогревались на солнце.
— Что же ты, Жалейкин, наделал? — поймал его за ухо лесник. — Ты что, плакаты мои не читал? Дожди и ветры муравьям не помеха: купол муравейника — надёжная крыша. Птицы и звери для них полбеды. А вот твои стожки и шалашики — беда непоправимая. И если ты им добра хочешь, не мешай им по-своему жить. Они ведь друзья леса!
Жалейкин и чайки
Отправился Жалейкин на озеро рыбу ловить. Удочку на плечо, садок в руку.
Хорошо рыба клюёт! Вот-вот садок станет полным.
Но тут Жалейкин заметил, что чайки тоже ловят в озере рыбу. «Вот вредные птицы! — рассердился Жалейкин. — Того и гляди, оставят меня без рыбы! А что, если я разорю все чаячьи гнёзда? Рыбы станет так много, что буду я ходить на рыбалку сразу с двумя удочками и с тремя садками! И других рыболовов порадую».
Отвадил Жалейкин чаек от озера. Но рыбы в озере с каждым летом становилось почему-то не больше, а всё меньше и меньше. А скоро она и совсем клевать перестала.
Чайки, оказалось, вылавливали только больную и слабую рыбу. И без них вся здоровая рыба в озере стала болеть и чахнуть.
Осталось озеро без красивых чаек, а Жалейкин — без рыбы. Теперь на озере и с одной удочкой делать нечего. Спохватился Жалейкин, да поздно!
Жалейкин и сорняки
«Возьмусь-ка за верное дело, объявлю войну сорнякам. Уж за это все мне скажут спасибо».
С палкой, как с шашкой, набросился Жалейкин на репейники. Полетели по сторонам колючие головы!
«И со жгучей крапивой расправлюсь: не кусай за руки, не кусай за ноги!
А теперь примусь за ядовитые лютики, за куриную слепоту. Ишь какими золотыми цветочками прикинулись, а от самих один только вред!
И мухоморы притворились безобидными, как божьи коровки, а сами ядовитее змей! Ещё и путаются под ногами!»
«Жалейкин, что же ты так безжалостно всё громишь? Уж не белены ли объелся?»
«Воюю с вредителями — рву и топчу! И белену опасную, и васильки-сорняки, и полынь горькую, и разные мухоморы. Нечего их жалеть! С корнем выдеру, чтоб и духу их не осталось!»
«Сорняки жалеть нечего — себя пожалей. Весь в царапинах, синяках и ожогах. Ведь своё же лекарство уничтожаешь. И от ушибов, и от ожогов. Сорняки эти ещё и полезнейшие лекарственные растения. Чем просто губить их — лучше бы собирал. Опять, не подумав, развоевался!»
«А что долго раздумывать? Раз сорняк — то и с корнем его! Всем глаза намозолили, у всех в печёнке сидят! Сердце разрывается, на них глядя! Нервы мои не выдерживают!»
«Тебе бы только с корнем выдрать! А из корней репейника, например, можно сделать лекарство от ревматизма.
Тебе бы только с глаз долой, а из сорняков-васильков делают прекрасные примочки для глаз.
Тебе бы только духу не было! А духовитая полынь лихорадку лечит.
У тебя сорняки в печёнке сидят, а из лопуха получают отличное лекарство для печени.
Сердце у тебя разрывается, нервы твои не выдерживают! А ты прими капли из горицвета.
Проглоти порошок из мухомора, и всё сразу пройдёт.
Заживут царапины от лекарства из крапивы.
Пройдут синяки и ушибы от лекарства из белены».
«Не везёт мне в жизни, хоть плачь! И пожалеть меня, Жалейкина, некому…»
«Помогать беспомощным надо. И обиженных надо жалеть. И не в том твоя беда, что ты жалеешь и помогаешь. Беда твоя в том, что берёшься ты за дело не долго думая! А всякое дело надо делать подумав. Семь раз примерь — раз отрежь. Так-то вот!»