В некотором царстве, некотором государстве жили-были старик со старухой, и был у них сын Мартынка.
Вот умер старик, и осталась старуха с Мартынкой одна. А без кормильца не та пошла жизнь. Старик, бывало, что ни заработает — все домой. А теперь что ни день — деньги из дому. За то плати, за это плати. Осталось у старухи двести рублей всего. Хоть живи на них до самой смерти, хоть сейчас помирай. Вот и говорит старуха Мартынке:
— На тебе сто рублей, возьми у соседей лошадь, поезжай на базар, купи муки на всю зиму. А весной на заработки пойдешь.
Расчесал Мартынка кудри, пощипал усы, бороду — не растут еще. Побежал к соседям, лошадь с телегой выпросил и поехал на базар. А на базаре народу привалило — ни пройти, ни проехать. Навезли добра всякого: полотно, рогожи, деготь, горшки и плошки, гребешки и ложки, пряники, пироги, платки, молотки, сережки и кольца. Глядишь — в глазах рябит, не глядишь — звон в ушах стоит. Все кричат, свой товар расхваливают, в руки суют.
Видит Мартынка у столба толпу. А это мясники собаку к столбу привязали и бьют нещадно. Соскочил Мартынка с телеги, бросился к мясникам, кричит:
— Братцы! За что вы пса колотите?
— Он говяжью тушу изгрыз! — отвечают мясники и снова собаку бить принялись.
— Стойте! Не бейте! — закричал Мартынка.
— А ты его купи! — сказали мясники.
— Сколько стоит? — спросил Мартынка.
— Сто рублей, — отвечают ему.
— Давай! — сказал Мартынка.
И отвалил мясникам все сто рублей. Мясники переглянулись, деньги взяли, собаку отвязали и отдали ее Мартынке.
Вот приехал Мартынка домой, его и спрашивают:
— Купил?
Мартынка отвечает:
— Купил.
Ну, а как узнала мать, куда сын деньги истратил, заплакала:
— И в кого ты у меня, Мартынка, эдаким уродился!
А Мартынка ее утешает:
— Не плачь, матушка, это я не собаку купил, а свое первое счастье.
Делать, однако ж, нечего, пришлось старухе Мартынку снова на базар посылать. Наказала она сыну строго-настрого:
— Купи, Мартынка, муки. А больше ничего не покупай.
И дала ему еще сто рублей.
Вот отправился Мартынка опять на базар, да еще не доехал — увидал: злой мальчишка кота мучает, тащит на реку топить.
— Постой! — крикнул Мартынка злому мальчишке. — За что кота утопить хочешь?
— Он кусок пирога со стола стянул! — отвечает злой мальчишка.
— Отпусти ты его, — попросил Мартынка.
— А ты купи за сто рублей! — отвечает злой мальчишка.
Отдал Мартынка злому мальчишке сто рублей.
Приехал домой и матери говорит:
— Не купил я муки, а купил свое второе счастье!
И достал из мешка кота.
Увидала старуха, какое счастье купил Мартынка, — ни единой слезинки не пролила.
— Ступай, сынок, в люди, научись уму-разуму, а то ты у меня дураком растешь, — сказала она Мартынке.
И отправился он уму-разуму учиться, сам себе хлеб зарабатывать.
А собака Журка и кот Васька остались дома.
Вот в одном месте нанялся Мартынка к богатому человеку в работники. А с богатым человеком у них такой уговор: работать три года без сна и отдыха за хлеб и воду, а через три года даст богатый человек Мартынке целый мешок серебра.
Три года работал Мартынка у богатого человека без сна и отдыха. Ничего, кроме хлеба, не ел, кроме воды, не пил. Однако стал ростом выше, в плечах шире. За усы себя ущипнет — есть усишки. За бороду ущипнет — растут волосишки.
Привел богатый человек Мартынку в амбар и говорит:
— Вон в углу два мешка стоят. В одном серебро, в другом песок сырой, твоими пятками толченный, твоим потом моченный. Бери из этих двух мешков за свою службу любой.
Выслушал Мартынка богатого человека и думает: «Эта штука неспроста. Попытаю счастья — возьму песок. Он моими пятками толченный, моим потом моченный. Неужто он серебра не стоит?»
Взвалил Мартынка на плечи мешок с песком и пошел другого себе места искать, в работники наниматься. Ходил Мартынка по городам и селам, ни много ни мало, целый год. Нигде Мартынку в работники не берут.
Вот оборванный и голодный идет Мартынка лесом. Глядит: на поляне огонь горит, а в огне девица стоит, красавица — ни в сказке сказать, ни пером описать. Сбросил Мартынка с плеч мешок, а девица-красавица ему и говорит:
— Мартын, вдовий сын! Избавь меня из адского пламени, засыпь огонь песком, твоими пятками толченным, твоим потом моченным.
Пожалел Мартынка девицу-красавицу, высыпал в огонь песок, за который три года работал, да который год на себе таскал. Пламя адское сразу угасло, а девица оземь ударилась и обернулась змеею. Змея на грудь Мартынке прыгнула и шепчет:
— Я змеиного царя дочь. Отнеси меня, Мартынушко, в тридевятое царство, пусти под большой камень. Отец за это тебя по-царски наградит.
Делать нечего — отправился Мартынка со змеей на груди в тридевятое царство. Отыскал там большой камень. Пустил змею на землю.
А змея оземь ударилась — обернулась опять красной девицей.
Махнула красная девица платочком — отвалился камень, а под ним открылся ход.
Красная девица и говорит Мартынке:
— Ступай, вдовий сын, за мной. Да не бойся. В нашем царстве змеином такой обычай: когда среди нас человек — и мы обличьем люди.
Долго ли, коротко ли шли Мартынка с девицей-красавицей, змеиной царевной, а только и свет под землей забрезжил, и город большой завиделся.
Вошли они в город, а тут плач и стон стоит. Царь с царицею убиваются. Дочь-то у них Змей Горыныч унес неведомо куда. Грозил Змей Горыныч ее в адском пламени сжечь, если замуж за него не пойдет.
Прошли царевна с Мартынкой через всю столицу, словно через кладбище. Подошли к дворцу. Там девица-красавица, змеиная царевна, как засмеется вдруг, как крикнет:
— А вот она я!
Тут стража дворцовая набежала — оружием о землю бряк! Бояре, дворяне прибежали — царевне в ноги бух! И все принялись кричать да радоваться, славить царевну.
Мартынка стоит, головой вертит, всему удивляется. И вправду в змеином царстве у всех обличье человечье. Да и обычаи схожие. Пока в толпе Мартынка с царевной шел, никто его лохмотьев не заметил, но только шагнул в дворцовые покои — стали на него дворяне коситься, бояре бороды топорщить, стража усами шевелить.
А царевна Мартынку за руку взяла и на ухо шепчет:
— Не бери, Мартын, вдовий сын, у моего батюшки ни серебра, ни золота, ни каменьев самоцветных, а проси у него с мизинца колечко. Его только с руки на руку перекинуть да желанье свое сказать — все тотчас исполнится.
Царь с царицей явились. Они дочку обнимали, целовали, от радости плакали.
А царевна говорит:
— Спас меня Мартын, вдовий сын, а то гореть бы мне в адском пламени вечные времена.
И рассказала все как было.
Тут немедля царь змеиного царства велел царскую баню топить, воду носить, жару поддавать, а боярам возле бани стоять и, чего бы Мартын ни пожелал, чтобы мигом, живой ногой ему все предоставить.
К тому времени на веселье в городе запрет был снят. Начался праздник развеселый.
Вот призвал царь Мартынку к себе и спрашивает:
— Чем, Мартын, вдовий сын, тебя наградить? Сказывай! Дать тебе бела серебра или красна золота? Или дать тебе каменьев самоцветных?
А Мартынка и говорит:
— Не надобно мне, государь, ни серебра белого, ни золота красного, ни каменьев самоцветных. А дай ты мне колечко с твоего мизинца.
— Э, да ты, Мартын, вдовий сын, видать, не глуп! Такому не жалко и колечко волшебное отдать.
И отдал колечко со своего мизинца Мартынке.
Попраздновал, попировал Мартынка в змеином царстве — пришло время домой возвращаться.
Стянул Мартынка колечко с мизинца, из руки в руку перекинул — тотчас явились перед ним двенадцать молодцов. Стоят не дышут, приказа ждут.
— Хочу домой! — сказал Мартынка.
И не успел он почесаться, как очутился дома. Мать его обняла, радуется. Кот на плечи вспрыгнул, башкой трется, мурлычет. Собака Журка вокруг прыгает, визжит и взлаивает.
Когда радость поутихла, мать и говорит Мартынке:
— Как, Мартынушка, жить будем? Нанялся бы ты, сыночек, опять в работники.
А Мартынка отвечает:
— У меня усишки отросли, бороденка пробивается. Мне жениться пора.
Мать сыну не перечит, только сокрушается:
— Это бы хорошо, лучше некуда, да нету нас с тобой беднее. Кто за тебя замуж пойдет?
— Иди завтра к царю, — говорит Мартынка, — сватай за меня царевну.
Мать как стояла — так и села, а как села — легла, моченьки нет. Пес Журка завертелся, зачесался. Кот Васька на печь вскочил и спину дугой согнул.
Мало-помалу мать в себя пришла, говорит Мартынке:
— Экой, ты, сыночек, шутник стал!
— Я, матушка, не шучу, — отвечает Мартынка. — Ступай во дворец, сватай мне царевну. Не то сам пойду.
Заплакала старуха и думает: «Надо мне идти, а то Мартынка сам пойдет — изобьет его стража за дерзость».
Вот пришла старуха во дворец, а к царю ее не допускают. Кричат, замахиваются, гонят прочь.
А тут как раз во дворце скучный день был. Такая на царя напала скучища — устал руку поднимать, в кулак зевать. Все придворные, как водится, заодно зевали: кто в рукав, кто в горсть, кто в бороду. Иные на царской службе челюсти вывихнули.
Царь услышал, что стражники бранятся, послал дворян узнать. А сам думает: «Хоть бы что-нибудь случилось — скуку разогнал бы».
Прибежали дворяне и говорят: так, мол, и так, вдова какая-то пришла царевну за сына сватать.
У царя скуку как ветром сдуло. Приказал старуху перед собой поставить. Повалилась она ему в ноги и говорит:
— Мартынка, сын мой, велел мне твою дочь просватать.
А царь нарочно глядит весело, разговаривает просто.
— Очень богат твой сын? — спрашивает.
А Мартынкина мать отвечает:
— Сам посуди, государь: за кошку с собакой по сто рублей заплатил на базаре.
— А он у тебя, вдова, умный? — спрашивает царь.
— Сам посуди, государь: не взял за работу мешок серебра, а взял мешок песку, — отвечает мать.
— А он у тебя, вдова, удачливый? — опять царь спрашивает.
— Сам посуди, государь, — говорит Мартынкина мать. — Он у змеиного царя дочку из адского пламени вызволил и домой отнес, а от золота отказался.
— Ну, старая, ты меня позабавила, скуку мою прогнала, — сказал царь. — Теперь ступай домой, скажи своему сыну Мартынке: если он горазд девок из адского пламени таскать, пускай построит за ночь дворец против моего дворца лучший. Не то казню.
С тем и ушла старая вдова ни жива ни мертва от страха.
— Ну, Мартынка! Велит тебя царь казнить, если за ночь дворец не поставишь против его дворца лучший.
— Эва, невидаль, дворец! — сказал Мартынка.
Снял он с пальца колечко, из руки в руку перекинул — тотчас встали перед ним двенадцать молодцов. Стоят не дышут, приказа ждут.
— Чтобы к утру был у меня дворец против царского лучший! — приказал Мартынка.
Пропали молодцы невесть куда, а только сразу закипела работа. Откуда ни возьмись набежали мастера и землекопы, каменщики и кровельщики, плотники-работники. Поднялся вокруг стук да звяк, свое дело знает всяк, разговаривать некогда!
А Мартынка спать завалился. Вот наутро будит Мартынку мать, да неохота Мартынке вставать. Только мать не отступается, трясет Мартынку за плечи сама не своя от радости:
— Ты гляди, Мартынушка! Какой дворец твои молодцы поставили.
Проснулся Мартын и спрашивает:
— Ты вчера у царя была. Чей дворец лучше?
— Твой против царского лучший, — сказала мать.
А Мартынка с пальца кольцо долой, перекинул его из руки в руку — тотчас перед ним двенадцать молодцов стоят не дышут.
— Оденьте меня, братцы, боярином, а мою матушку — боярыней. Запрягите коней-лебедей в золотой возок!
Не успел Мартын глазом моргнуть — он одет боярином, а его матушка — боярыней. Сидят они в золотом возке, кони шеи лебединые выгнули, мчатся к царскому дворцу.
А царю все известно. Построен за одну ночь дворец против царского лучший. Надо теперь слово свое держать, хоть не больно нравится.
Ну, а дальше все было как водится: совет да свадьба, пир да похмелье.
А жить Мартынка с царевной в новом дворце стали. Только все как-то невесело им жилось. Очень царевна досадовала, что за простого мужика отец ее замуж выдал.
Зато царь своим зятем был очень доволен. Что царь ни попросит, крепость неприступную или флот морской, — Мартынка ему сейчас мигом.
Мартынкина жена молодая призадумалась: «Откуда у Мартынки такая власть? Чего он захочет — тотчас все для него делается».
Прикинулась Мартынкина жена, царева дочка, добренькой, мягонькой. Речи сладкие ведет, очами ласково поводит. А Мартынка обрадовался, что жена ласкова да уступчива стала, на радостях и проговорился: «Чего, мол, друг сердечный, ты ни пожелаешь — мигом будет. Кину вот из руки в руку это колечко да прикажу — все мои молодцы исполнят».
Мартынкина жена сняла у Мартынки сонного с пальца колечко да и перекинула с руки на руку. Тотчас явились перед ней двенадцать молодцов и стали в ряд, не дышут.
Мартынкина жена и говорит им:
— Слушайте, ребята! Чтобы к утру не было здесь дворца, а стояла бы опять изба, и чтобы муж мой со своей матерью да кошкой и собакой здесь в прежней бедности жили. А меня унесите от этого позора в тридевятое царство. Буду я Сама Себе Хозяйкой царствовать.
Не успел Мартынка сон доглядеть, не успели петухи пропеть, как очутился он с матерью в своей старой избе. И Журка с Васькой тут. А дворца словно и не было. Ни камешка от него, ни щепочки не осталось.
Загоревала Мартынкина мать. Шутка ли: снова в бедности жить!
Мартынка хвать себя за палец — кольца-то и нет! Тут Мартынка догадался, чьих это рук дело. Побежал Мартынка к царю на лукавую жену жаловаться.
А царь на него напустился грозно:
— Сказывай, куда мою дочь любимую девал!
Приказал царь поставить на площади каменный столб, на каменный столб поставить железную клетку и Мартынку в нее посадить. Чтобы солнцем его палило, морозом знобило, дождями мочило, ветрами высушивало. Давать велел Мартынке в день корку хлеба да ковш воды и до тех пор держать его в железной клетке, пока царевна не вернется.
Тогда Васька и говорит Журке:
— Айда в мышье царство, подпольное государство. Припугнем мышиного царя Хвостата Ушастого. Его мыши везде шмыгают. Небось, знают, куда убежала от нашего хозяина жена.
Мышье царство, подпольное государство было недалеко: только сто верст пробежать и море переплыть.
Прибежали Васька с Журкой к морю. Надо его переплыть. Журка Ваську спрашивает:
— Я море переплыву, а ты как?
— А я на тебя сяду, вместе и переплывем, — отвечает Васька.
Так и сделали. Вскочил Васька на Журку верхом, в загривок вцепился — поплыли. На ту пору не случилось бури, и Васька с Журкой переплыли море.
Вот явились они в мышье царство, подпольное государство. Жили здесь одни мыши. И было их здесь видимо-невидимо. А надо всеми мышиный царь — Хвостат Ушастый.
Васька с Журкой Хвостату Ушастому и говорят:
«Так, мол, и так, ваше мышиное величество, в каком-то царстве, надпольном государстве живет Сама Себе Хозяйкой царица. У нее на пальчике волшебное колечко. Если кольцо это нам не предоставишь — разорим все твое подпольное царство, мышье государство, а тебя, Хвостата Ушастого, живьем съедим».
Хвостат Ушастый видит: дело плохо, спрашивает своих подданных:
— Кто царицу Сама Себе Хозяйка знает?
Выбежал вперед один мышонок и говорит:
— Я царицу Сама Себе Хозяйка знаю. Днем она носит кольцо на мизинце, а на ночь в рот кладет, чтобы не украли.
— Если добудешь кольцо, — сказал мышонку мышиный царь, — я тебя, мышонка, мышиным боярином сделаю.
Бросился мышонок со всех ног добывать себе боярскую честь, а Васька с Журкой завалились спать.
Ночью мышонок выбрался в надполье и прокрался в спальню к царице Сама Себе Хозяйка. Смотрит мышонок: спит царица. Тогда он поскорее к ней на подушку влез, сунул хвостик царице в нос и давай щекотать!
Царица чихнула и колечко изо рта выронила. А мышонок прыг с кровати, схватил колечко — и в норку. С колечком в свое царство подпольное убежал и был тотчас пожалован в мышиные бояре.
Вот бегут Васька с Журкой назад и спорят, кому кольцо волшебное нести.
Журка говорит:
— Давай я понесу. Собаки поноску носить горазды, а кошки — нет.
А Васька-кот говорит:
— А кого мышиный царь испугался? Тебя или меня? То-то, дурак, кошки мышей ловить горазды, а собаки — нет.
Бежали они, бежали, ругались, ругались, к морю прибежали. Надо опять море переплывать.
Васька кольцо в рот взял, сам на Журку скок и погнал его в воду. Вот плывет Журка, язык высунул, а Васька на нем верхом сидит и похваляется, как он мышиного царя напугал до смерти и хозяину кольцо добыл. И только Журку псом шелудивым обругал — выронил изо рта кольцо в море.
Притих Васька, а как на берег вылезли, Журке в том признался.
Журка его бранить, Журка его трепать, приговаривать:
— Лезь, усатая башка, в море, доставай кольцо как хочешь, не то разорву тебя в клочья!
— Да что тебе будет от моих клочьев проку? — взмолился Васька. — Давай лучше раков пугать. Они на дне моря кольцо найдут и нам принесут.
Вот стали Васька с Журкой ходить по морскому берегу, рачков малых собирать, в кучу складывать. Большую кучу собрали. Немного времени погодя вылез на берег огромный рак — Всем Ракам Царь. Рак усищами шевелит, ничего не говорит, глаза на кучу раков выпучил. Журка давай на него лаять, а Васька бранить:
— Такой-сякой, разбойник морской! Чего глаза вылупил? Всех твоих раков и тебя самого в песок изотрем! Видишь, сколько мы вашего брата перетерли?
Рак глазищами выпученными туда-сюда повел, видит: песку на берегу видимо-невидимо. Испугался Всем Ракам Царь и говорит:
— Не надо нас в песок тереть, богатыри могучие! Приказывайте лучше, какую службу для вас сослужить. Какие со дна моря достать сокровища?
Тут Васька и говорит:
— Я посреди моря купался, да и уронил колечко. Вели его найти и сюда доставить.
Всем Ракам Царь стал своих раков спрашивать, не видал ли кто колечка посреди моря на дне.
Выпятился задом наперед один рачишка маленький:
— Я видал, как рыба белужина кольцо со дна подхватила и проглотила.
Приказал Рак Всем Ракам Царь ту белужину в море найти и брюхо ей щекотать, пока кольцо не отдаст.
Разбежались раки по морскому дну, нашли рыбу белужину, стали брюхо ей клешнями щекотать. Белужина такой муки не стерпела, выплюнула колечко. Раки его схватили и на берег вынесли.
Васька схватил кольцо и помчался что есть духу, а сам думает: «Принесу кольцо хозяину, скажу, что я один его добыл. Будет меня хозяин больше Журки любить».
Только Журка догадался, откуда у Васьки такая прыть, и ну Ваську догонять. И догнал бы, и оттрепал бы, и колечко бы отнял, да Васька на дерево взобрался — тем и цел остался.
— Ладно, — говорит Журка, — я тебя, усатая башка, под деревом дождусь. Есть-пить захочешь, так, небось, слезешь!
Три дня Васька на дереве просидел. Три дня Журка его караулил. А как оба изголодались, то и помирились. Решили они рядом бежать, кольцо волшебное вместе хозяину отдать.
Вот прибежали они домой. А на площади, где был столб каменный, дубовая плаха поставлена. Повелел царь Мартынку, сына вдовьего, смертью казнить за то, что дочери-царевны ему не вернул и дворец на место не поставил.
Ведут Мартынку к плахе, а Мартынка, вдовий сын, упирается, не идет. А мать его плачет, сына губить не дает. И народ на площади стоит понуро, на бояр глядит хмуро. Всем бедную вдову и ее сына жалко.
А царь на золоченом стульчике сидит, палачей торопит.
Тут и подбежал Журка с Васькой к Мартынке — своему хозяину. Васька хозяину на плечо прыгнул, кольцо отдал.
Обрадовался Мартынка, палачей оттолкнул, из руки в руку колечко перекинул — явились двенадцать молодцов. Стали они в ряд, на Мартынку глядят не дышут, приказа ждут.
А Мартынка и говорит:
— Сделайте, ребята, так, чтобы царь к золоченому стульчику навсегда прирос. А меня с царевной разжените, ее к царю отведите, и пусть они оба про меня да мое колечко начисто позабудут.
Мигом молодцы царицу Сама Себе Хозяйка принесли, к отцу ее отвели, напустили на обоих туману. Те и забыли про Мартынку и про его волшебное колечко.
А Мартынка с матерью, да Васькой и Журкой стали в своей старой избе жить дружно и счастливо.
В чем случится нужда — сейчас Мартынка волшебное кольцо из руки в руку перекинет. Тотчас явятся двенадцать молодцов, стоят не дышут, приказа ждут.
Чаще всего их на базар за мукой посылали.