Имам — представитель высшего мусульманского духовенства, стоявшего на страже интересов феодально-клерикальной знати.
Кто-то был, кого-то не было.
Когда-то давно жил купеческий сын Ахмед. Он был так красив, что даже солнцу мог сказать: «Не всходи, я взойду!».
Однажды Ахмед взял с собой много денег и поехал путешествовать. Он объехал много стран, побывал во многих городах и приехал, наконец, в один город, где остановился в караван-сарае.
Хозяин караван-сарая отвел юноше самую лучшую комнату и стал прислуживать ему.
Ахмед-купец прожил здесь ровно один месяц и крепко подружился с хозяином. Днем он гулял по городу, а ночью возвращался в караван-сарай.
За караван-сараем была беседка. Как-то раз хозяин поставил там скамеечку, привел Ахмеда-купца и сказал:
— Брат мой, полюбуйся на сад и отдохни здесь.
Он налил Ахмеду чашку чая, поставил перед ним кальян с отборным табаком и ушел.
Ахмед осмотрелся. Вокруг него был такой чудесный сад, что нет слов его описать, а в стороне, под деревьями, протекал ручеек, прозрачный, как слезинка. И вдруг он видит, что к ручейку приближается с кувшином девушка. Девушка присела к ручейку, чтобы набрать воды, и Ахмеду показалось, будто перед ним была сама Зулейха. Глаза, как у газели, брови дугой, а на щеке темнеет родинка и словно говорит: «Только я одна и существую на свете!». Во многих странах побывал Ахмед, но такой красавицы ему не доводилось видеть ни разу. Ахмед тысячами нитей своего сердца сразу привязался к этой девушке и не сводил с нее взгляда.
Девушка наполнила кувшин, поднялась и легкой поступью пошла по дорожке, обсаженной алыми маками. Ахмед пошел следом за ней и увидел, что девушка отворила какую-то калитку и скрылась за ней.
Если до сих пор у Ахмеда не было горестей, то теперь у него их стало тысяча. Не ест, не пьет Ахмед, лежит в беседке, погруженный в печаль.
Хозяин караван-сарая видит, что друг его бледнеет день ото дня и тает, словно воск. Как он ни старался, чтобы Ахмед открылся ему, ничего не выходило. Наконец, хозяин караван-сарая сказал:
— Брат мой, раз так, перебирайся в другой караван-сарай! Какие же мы после этого друзья, если ты не желаешь открыть мне своего горя?
Видит Ахмед, что если он перейдет в другой караван-сарай, то лишится даже возможности любоваться издали на красавицу, и раскрыл хозяину свое горе:
— Так и так, видел я в саду девушку, похожую на пери, и влюбился в нее. Если ты и вправду любишь меня, то помоги мне, как друг.
Подумал немного хозяин караван-сарая и сказал:
— Ах, несчастный, тяжелому ты подвергаешь меня испытанию! Мечта твоя несбыточна.
Когда Ахмед услышал эти слова, он едва не лишился чувств.
Хозяин караван-сарая продолжал:
— Брат мой, ты хорошо знаешь, что я для тебя ничего не пожалею. Но девушка, о которой ты рассказываешь, дочь известного купца, и она уже замужем. Сначала она была невестой своего двоюродного брата. Когда же наступило время готовиться к свадьбе, девушка уперлась обеими ногами в один башмак и говорит: «Не пойду за него, не пойду!». Оказывается, у нее на примете был другой — старшина купцов по имени Юсиф. Девушка и этот купец уже несколько лет были влюблены друг в друга. Свадьба расстроилась, а девушку подвергли тысячам мучений. Но она все терпеливо переносила и упорно стояла на своем. В конце концов влюбленные соединились, и вот уже три года, как виденная тобой красавица — жена купца Юсифа. Теперь сам посуди, как мне быть? Этому горю нельзя пособить даже деньгами. Но я укажу тебе одного человека. Только он один может чем-нибудь помочь.
Ахмед стал просить хозяина караван-сарая назвать имя этого человека.
После небольшого размышления хозяин караван-сарая сказал:
— В нашем городе есть женщина-имам. День ее проходит в постах, молитвах и благочестии. Большую часть дня она проводит в мечети. Среди народа пользуется большим уважением и почетом. Ей никто никогда не перечит. На самом же деле эта женщина — пройдоха. Если кто и сумеет по-настоящему помочь твоему горю, то только она.
— А где я могу найти ее? — спросил Ахмед.
— В мечети, — ответил ему хозяин.
Пошел Ахмед к мечети и видит — около нее дети играют. Он подозвал к себе одного мальчика и сказал:
— Вот тебе деньги на халву, а мне вызови сюда из мечети женщину-имама.
Мальчик взял деньги, от радости зарделся, как роза, и побежал в мечеть. Старуха сидела на коврике впереди женщин и совершала моление. Мальчик подошел к ней и шепнул:
— Там тебя ждет один мужчина.
Старуха поднялась с коврика и вышла во двор. Увидела Ахмеда и спросила его:
— Сынок, добро пожаловать, зачем ты пришел?
Ахмед отвел ее в сторону, рассказал ей о своих страданиях и закончил так:
— Имам, да буду я твоей жертвой, на тебя вся надежда.
Старуха приложила ко лбу указательный палец и задумалась.
— Сын мой, — сказала она после некоторого молчания, — в моих руках это такое же легкое дело, как выпить чашку воды, но дело потребует больших расходов.
Ахмед быстро вынул из кармана горсть золота, вложил в руки старухи и сказал:
— Я дам тебе все, что потребуешь, только устрой это дело.
Как только старуха увидела деньги, она от удовольствия захрюкала как свинья.
— Сейчас же ступай прямо в лавку купца Юсифа, — быстро заговорила она, — и скажи ему, что ты — купец, приехал сюда с товаром, распродал его и заработал немалые деньги. Теперь собираешься уезжать. Но тут в городе остается у тебя возлюбленная, с которой ты встречался в течение года, и завтра у тебя с ней прощальное свидание; а на прощание ты ей хочешь сделать подарок. Купи у Юсифа такую вещь, какую нельзя найти ни у одного из здешних купцов, и не пугайся цены. Ну, ступай скорей, я подожду тебя здесь.
Купец Ахмед чуть не бегом пустился к лавке Юсифа. Когда он вошел в лавку, его встретил хозяин, который был так красив, что Ахмеду впору бы прислуживать ему да подавать воду для омовения рук.
И Ахмед подумал с тоской:
«Хозяин караван-сарая прав: это одни лишь мечты. Никогда не добиться мне желанной цели».
Однако он решил выполнить все то, что говорила ему старуха.
Купец Юсиф предложил ему сесть, и Ахмед завязал с ним разговор о том, о сем; Юсиф понял, что перед ним сидит такой же купец, как и он сам, и приказал подать кальян. Ахмед поговорил немного, как советовала старуха, рассказал о себе, о своих торговых делах и закончил так:
— Остается у меня в вашем городе возлюбленная. Она жена очень богатого купца; с ней я встречался целый год. Ты должен продать мне какую-нибудь вещь для подарка ей, но редкую и ценную, достойную моего имени и ее положении.
Юсиф от души посмеялся над купцом, которому изменяет жена, и потом обрадованно сказал:
— Клянусь, как раз мне присланы из Индии образцы двух новых шелковых шалей. Таких в нашем городе еще не бывало. Одну шаль купила дочь падишаха, а другую я хотел оставить для своей жены. Но раз ты просишь, так и быть, я уступлю тебе.
Юсиф запросил за шаль очень много денег, но Ахмед не торговался, заплатил требуемую сумму и забрал шаль. Затем распростился с Юсифом, вышел из лавки и направился прямо к мечети, где его поджидала старуха. Ахмед дал ей шелковую шаль и сказал, что другой такой в городе нет — разве только у дочери падишаха.
Старуха развернула шаль я приказала Ахмеду зажечь спичку. Этой спичкой она прожгла в шали дырку величиной с грецкий орех, после чего вернула шаль Ахмеду и сказала:
— Вернись в лавку Юсифа и скажи, что ты нечаянно прожег шаль и хочешь купить еще другую, чтобы заменить ее. Если он скажет, что другой такой нет, то забери эту шаль и возвращайся ко мне.
Ахмед снова пошел к Юсифу, который сидел у себя в лавке довольный, что содрал много денег за шаль, и с увлечением пересказывал какому-то покупателю любовную историю Ахмеда; однако Юсиф отказывался назвать собеседнику имя обманутого купца, хотя и уверял, что оно ему известно.
Увидев вернувшегося Ахмеда, он вежливо осведомился, не забыл ли тот чего-нибудь в его лавке.
— Со мной приключилась беда, — ответил Ахмед. — Нечаянно уронил спичку на шаль и прожег ее. Теперь эта вещь испорчена. Как хочешь, но достань мне обязательно другую такую шаль.
Купец Юсиф осмотрел шаль и удостоверился, что она действительно испорчена, однако помочь Ахмеду ничем не мог. Он поклялся, что у него была только одна такая шаль, а другая находится во дворце у царевны.
Ахмед вернулся в мечеть и передал ело слова старухе.
Старуха взяла эту шаль и сказала:
— Жди! Через четыре дня на пятый я приведу к тебе девушку, но ты никому не должен об этом говорить, потому что опозоришь меня в глазах народа и лишишь куска хлеба.
Ахмед дал ей слово, что все будет держать в тайне. Старуха спрятала шаль и вернулась в мечеть, где продолжала свое моление.
А Ахмед пошел в свой караван-сарай.
Оставим его пока мечтать о скором свидании с любимой, а я вам расскажу о жене Юсифа.
Жена Юсифа сидела у себя дома, когда к ней неожиданно вошла старуха-имам. Она приветливо встретила «благочестивую» гостью, поцеловала ей руку и почтительно ввела в спальню. Старуха, охая, стала жаловаться на свое здоровье:
— Эх, постарела я, совсем выбилась из сил: вышла из мечети и думала вечернюю молитву совершить у себя дома, но от слабости дальше не могла идти и, чтобы не опоздать на молитву, зашла к тебе.
Жена Юсифа тотчас же разостлала перед ней коврик для совершения молитв, и старуха начала молиться. Когда девушка вышла за чем-то из спальни, старуха воспользовалась этим и сунула шаль под ее подушку, а затем стала продолжать молиться. Окончив молитву, она собралась уходить и, как хозяйка ни уговаривала ее отужинать, не согласилась остаться.
Пусть она себе идет, куда хочет, а я вам расскажу о купце Юсифе.
Вечером Юсиф запер свою лавку и пришел домой. Жена, как обычно, встретила его во дворе и они, обнявшись, вошли в дом. Жена принесла воду, обмыла мужу ноги и руки, и они поужинали. После ужина Юсиф перешел в спальню, чтобы лечь спать. Когда он разделся и стал оправлять подушку, случайно нащупал под ней какой-то сверток. Он поднял подушку и увидел там шаль. Юсиф изумился.
«Таких шалей, — подумал он, — ни один купец, кроме меня, не имел во всем городе; как же она очутилась здесь?» Он развернул и осмотрел шаль. Это оказалась та самая шаль с прожженной дыркой, которую он днем продал купцу Ахмеду.
Юсифа словно окатили ледяной водой. Он прислонился к стене и застыл на месте, как мертвец.
«Эх, — думал он, — ловко же обманули меня, дурака! Я смеялся над одним мужем, которого обманывает жена, а этим обманутым мужем оказался сам. И я еще радовался, что выгодно продал ему шаль, чтобы он подарил ее моей собственной жене. Дешево же ты, Юсиф, оценил свою честь!».
Никаких сомнений у него больше не оставалось. Он позвал жену и в гневе закричал:
— Пошли сказать твоему отцу, чтобы он пришел за тобой! Я даю тебе развод и выгоняю из дома!
Сколько несчастная ни умоляла и ни просила объяснить причину гнева, Юсиф ожесточенно отвечал: «Сама знаешь!».
Немедленно он послал за ее отцом. Отец узнал, в чем дело, и хотел все уладить мирно, но Юсиф был неумолим, слеп и глух ко всем доводам тестя. Несчастному отцу ничего не оставалось, как взять свою дочь и уйти.
Пусть он пока горюет, а я вам расскажу о честном народе.
Пошел по всему городу слух, что Юсиф-купец вернулся домой, застал у своей жены веселящихся любовников я тут же дал ей развод. Весь город всполошился. Каждый пересказывал эту историю другому и прибавлял от себя еще сто небылиц. Когда все это дошло до отца, он испугался, что дочь его будет окончательно опозорена, и послал к Юсифу сказать:
— Сын мой, откажись от своей затеи; возьми развод обратно, не позорь и себя и нас.
Но Юсиф был тверд в своем решении.
А дочь тем временем убивалась и твердила отцу:
— Клянусь, я ни в чем не повинна!
Но кто станет ее слушать, если в городе уже подсчитали, что у нее перебывало более ста любовников! Каждый готов был плюнуть ей в лицо.
Оставим пока отца и дочь в слезах и печали, а вы послушайте о старухе-своднице.
Наутро в мечети собравшиеся женщины сообщили ей:
— Так и так, купец Юсиф развелся со своей женой.
Как только старуха услышала это, она разгневалась, воздела руки к небу и стала вопить:
— Камни, камни будут падать с небес на головы коварных жен! До каких дней мы дожили!
А про себя подумала: «Вот и отлично, дело идет, как задумано».
Старуха не стала задерживаться в мечети и побежала в дом к отцу красавицы. При виде ее отец очень обрадовался. «В наш дом пожаловал имам, — подумал он. — Благочестивая женщина принесет с собой счастье и благоденствие. Клубок наших бедствий распутается, потому что у нее легкая нога».
Когда старуха приковыляла на своих «легких» кривых ногах и вползла в комнату, отец усадил ее на почетное место и выложил ей все, что случилось с его дочерью.
Старуха успокоительно сказала ему:
— B течение сорока дней, при помощи молитв и заступничества святых, я оберну все дело так, что счастье снова улыбнется твоей дочери. Ее заколдовали, наверное, нечистые силы. Дочь твоя, должно быть, чем-нибудь разгневала их.
Почтительно стоя перед «благочестивой» старухой отец красавицы сказал:
— Мой дом, мое имущество — все к твоим услугам. Я опозорен, поступай, как хочешь, только уладь это дело.
Старуха немного подумала и сказала.
— Надо, чтобы дочь твоя провела у меня сорок дней. В течение этого срока ежедневно я должна купать ее в райской воде, которую мне приносят сами ангелы, и отмыть ее от колдовства нечистых духов. За это время она не должна видеть ни одного человека, и даже родного отца, а не то никакие молитвы и омовения райской водой ей не помогут.
Словом, не стану утомлять вас долгим рассказыванием, взяла она красавицу, пошла к себе домой, заперла ворота и говорит:
— Знаешь, в чем дело, красавица? Все это сделала я. В конце концов, ты все сама узнаешь; так лучше же узнай заранее. Один красавец-юноша влюблен в тебя и от любви обезумел. Во сне ему было дано откровение, что я должна помочь ему. Ты проведешь у него сорок дней, а вернуть тебя мужу после этого срока — дело мое.
— Я опозорена, — со слезами ответила красавица, — помоги моему горю, и я готова сделать все, что ты ни прикажешь, лишь бы было с меня снято это позорное пятно. Иначе ни одного дня я не останусь в живых!
— Если ты будешь во всем слушаться меня, — продолжала успокаивать ее старуха, — то на сорок первый день я поведу дело так, что Юсиф сам придет поклониться тебе в ноги, и тогда я берусь устроить тебе вторичную свадьбу с зурной и плясками.
Красавица согласилась. Наутро, когда еще спали куры, привела старуха ее в караван-сарай, в комнату купца Ахмеда и сказала ему:
— Через сорок дней я приду за красавицей, а ты все это время никуда не выходи, чтобы люди подумали, будто бы уехал из города.
Дни пролетели птицей. На сороковой день старуха пришла в караван-сарай, разлучила с красавицей, привела ее к себе домой и спрятала в потайной комнате. Потом снова побежала к Ахмеду.
— Ну, сын мой, ты достиг желанной цели, а теперь сделаем так, чтобы и девушка не пострадала.
— Я от девушки теперь не отступлюсь, — возразил Ахмед. — К тому же, за это время она успела полюбить меня, и я увезу ее с собой.
— В таком случае, — сказала старуха, — нам остается только снять с нее позорное пятно. Ступай к купцу Юсифу и скажи ему, что в тот самый день, когда ты купил у него шаль и прожег спичкой, тебе указали на одну старуху, которая мастерски штопает платки и шали. Один из твоих знакомых купцов, сосед по караван-сараю, взял у тебя шаль и отнес ее к этой старухе; а ты уезжал по торговым делам и теперь, когда вернулся, не застал своего знакомого купца, который уехал с караваном к себе на родину. А старуху ты никогда не видел и просишь Юсифа помочь разыскать ее; и добавь, что прозвище той старухи «имам». Остальное тебя не касается.
Купец Ахмед тотчас же пошел к Юсифу. Юсиф, когда увидел своего лютого врага, хотел было выгнать его вон, но Ахмед, как ни в чем не бывало, поздоровался с ним и все рассказал так, как научила его старуха. Юсиф внимательно выслушал его и сказал:
— Я знаю эту старуху.
Он выпроводил Ахмеда, запер лавку и пошел домой. Там он призвал служанку своей жены и спросил ее:
— В тот день, когда я развелся с женой, заходила ли в наш дом старуха-«имам»?
Служанка подумала немного и ответила:
— Да, приходила.
Юсиф немедленно бросился к старухе.
Когда он прибежал к ней, то спросил ее, не переводя дыхания.
— Не получала ли ты шали для штопки?
— Да, как же, родной, получала, — ответила старуха. — Только вот беда со мной приключилась: я ее потеряла и теперь не знаю, что отвечу хозяину. Ведь шаль эта такая редкая: ни у кого в городе такой не сыскать.
— А где же ты ее потеряла, не помнишь? — с волнением спросил Юсиф.
Старуха притворилась, что не может никак вспомнить, и ответила:
— Ах, сын мой, клянусь ботом, не помню! Ведь я в тысячу мест захожу, чтобы помолиться. Но только твердо помню, что в чьем-то доме засунула ее под подушку.
Тут Юсиф схватил себя обеими руками за голову и стал рвать на себе волосы:
— Нечего сказать, натворил я дел! Сделал себя несчастным и оклеветал ни в чем не повинную жену!
Он немедленно послал людей к своему тестю — просить прощения. И это пришлось как раз на сорок первый день.
Ну и пошли дела! Теперь уже приказывает красавица:
— Пусть он раньше в течение семи дней и семи ночей справляет свадебный пир, соберет как можно больше народу и всем объявит, что напрасно оклеветал меня. Только при этом условии я могу еще согласиться вторично выйти за него замуж.
Юсиф исполнил в точности все ее требования: созвал к себе весь город, семь дней и семь ночей угощал гостей на свадебном пиру и всем объявил о своей тяжкой вине, а затем, после семидневного пира, поехал за женой, чтобы привезти ее в свой дом.
Но красавица отвернулась от него:
— Не пойду за тебя замуж. За эти семь дней и ночей я раздумала.
Он так и этак, но ничего не вышло. Не хочет она вторично идти за него замуж, да и все тут.
Красавица вышла замуж за купца Ахмеда и уехала вместе с ним на его родину.
Кончив сказку, ухожу, —
Рассказал вам про ханжу.
Что ж, имам всегда таков…
Будьте здравы! Я здоров!