Пророк. Александр Шеллер-Михайлов

У сыновней колыбели
Мать в слезах молилась богу,
Чтобы сын к высокой цели
Избрал честную дорогу.

И явился ангел чистый
К ней с божественною вестью:
«Сын твой кончит путь тернистый
С незапятнанною честью.

Целомудрием суровым
Он, как древние пророки,
Купит право грозным словом
Ополчаться на пороки.

Загремят его глаголы
Над преступным грешным миром,
Над безумством произвола,
Над служением кумирам.

И, как все пророки в мире,
Будет всем родимым краем —
Трезвый гость на пьяном пире —
И гоним, и презираем.

Весь продрогнувший, голодный,
В зимний день, во имя неба,
Будет он просить бесплодно
И угла, и корки хлеба.

Оттолкнут его злодеи,
Вспомнив все его упреки,
И пойдет он, костенея,
Без приюта, одинокий!

И бездушно в назиданье
Скажут детям люди эти:
„Вот какое наказанье
Ждет таких безумцев в свете!»

Он погибнет…» Мать в волненье
Поднялась у колыбели,
Точно сына в то мгновенье
Взять враги у ней хотели…

А ребенок в сладких грезах
Был еще милей и краше:
Он не знал о страшных грозах,
О невзгодах жизни нашей…

2
И, исполненная муки,
Вновь, как статуя печали,
Мать в слезах сжимала руки,
И уста ее шептали:

«Пощади, отец небесный!
Это хрупкое созданье,
Упадет под ношей крестной
Непосильного страданья!»

А над нею сердцу внятный,
Как гармония святая,
Тот же голос благодатный
Раздавался, ободряя:

«Внял господь твою молитву
И святое назначенье
Дал тебе: готовь на битву
Это слабое творенье.

Закали, как сталь, в нем волю,
Чтобы снес он без проклятий
Предназначенную долю,
Погибая за собратий.

Дай ему опору в руки,
Чтобы в страхе и тревоге,
Обессиленный от муки,
Он не пал на полдороге.

Научи его с любовью
Крест нести и все богатства,
Добываемые кровью,
Проклинать как святотатство».

Мать воскликнула, рыдая:
«Где ж мне силы взять настолько?
Мне ль учить? Весь век страдая,
Я любить умела только…»

з
В это самое мгновенье
Пронеслась гроза над домом,
Так что ветхое строенье
Чуть не рухнуло под громом.

Бился град свирепо в окна,
Ярко молнии сверкали,
Будто в клочья туч волокна
Когти огненные рвали.

Перепуганный спросонок,
Обвивая мать руками,
Весь дрожа, вскричал ребенок:
«Мама, что же будет с нами?»

— «Успокойся, мой родимый! —
Мать ему сказала твердо.—
Пронесется буря мимо,
И за ней настанет вёдро.

Бурь боятся только злые,
Видя в бурях божье мщенье
За злодейства их былые,
За былые преступленья.

Буря смертью их пугает,
Ждут они за гробом казни,—
А кто добр, тот умирает
Без тревоги, без боязни.

Знает он, что благодатны
Грозы жизни: после бури
Чище воздух ароматный
И яснее цвет лазури.

Зеленее завтра станет
После ливня поле наше,
И, когда за тьмой настанет
Свет,— он будет вдвое краше.

Ночь темна, но луч рассвета
Вслед за нею наступает…
Вон, взгляни, полоска эта
Близость дня нам возвещает…»

И вперил свои глазенки
Мальчик вдаль, где чуть заметно,
Словно пар какой-то тонкий,
Брезжил проблеск предрассветный;

Быстро рос он в отдаленье,
Расширяясь и светлея,
А пред ним, как бы в смущенье,
Отступала ночь, бледнея.

Наконец взял верх над мглою
День, и, вспыхнув на востоке,
Разлились над всей землею
Точно пламени потоки.

«Там горит!» — вскричал в волненье
Сын, припав к стеклу оконца,
Мать же в сладком умиленье
Прошептала: «Это солнце!»

Эта ночь, с грозой нежданной,
С ярким светом на востоке,
В чутком сердце мальчугана
След оставила глубокий

Точно так же, слово в слово,
Это сердце сохранило
Всё, что в миг грозы суровой
Мать сынишке говорила.

И ребенок с этой ночи
Не боялся больше бури,
Устремлял он смело очи
К помутившейся лазури

И смотрел на тьму и тучи
С твердой верой, что над ними
Верх одержит день могучий —
День с лучами золотыми.

Полюбил он даже грозы,
И, под грохот непогоды,
Перед ним носились грезы
Про житейские невзгоды.

Понимать он стал с годами,
Что несчастья и утраты
Разражаются над нами
Как громовые раскаты,

Что спокойнее выносит
Тот житейские мученья,
Кто в душе своей не носит
Темных пятен преступленья,

Что оплот себе находит
Только тот, кто верит твердо,
Что за ночью день приходит,
Что сменяет бурю вёдро,

Что пред правдой ложь отступит,
Что вражда любви не сгубит,
Что когда-нибудь наступит
Царство тех, кто ближних любит…

5
Мальчик вырос. Пролетали
Чередой обычной годы,
Принося с собой печали,
Принося с собой невзгоды.

Но спокойно, с сердцем чистым,
Бодрость духа сохраняя,
Он вперед путем тернистым
Шел, судьбы не проклиная.

И когда порой, бывало,
Мать под бременем мученья
На судьбу свою роптала,
Он твердил ей в утешенье:

«Не гневи напрасно бога:
Под своею ношей крестной
Каменистою дорогой
Мы идем с тобою честно.

Мы не пали пред врагами,
Не пошли стезей порока,
И когда-нибудь над нами
Прояснится мрак глубокий».

И, подняв свой взор унылый,
Мать вздыхала в изумленье:
«Где ты черпал эти силы
Безграничного терпенья?»

Сын же, бодрый и веселый,
Мать свою лаская нежно,
Отвечал на вздох тяжелый
Ей с улыбкой безмятежной:

«Да не ты ль меня, родная,
Научила верить твердо,
Что проходит буря злая
И за ней приходит вёдро?»