Тише, пожалуйста! Тише!
Все вы, кто так любит смеяться, бегать, играть в прятки, в снежки, в компьютерные игры или просто посидеть, подумать — ПРИСЛУШАЙТЕСЬ!
Вот-вот на Главных Часах прозвучит последний двенадцатый удар и отворится волшебная дверь — в НОВЫЙ ГОД! Встречайте же дорогих гостей: вы ждали их так долго и так терпеливо.
Впереди хозяин праздника — сам Дед Мороз, который приносит всем подарки и ничего не хочет взамен, кроме, разве, того, чтобы сердца ваши были добрыми.
Дед Мороз держит за руку Снегурочку. Она в ослепительно белом наряде! Дальше — целая вереница старых знакомцев и новых друзей, конечно же Вьюга, Пурга, Метелица, множество веселых снежинок и, приглядитесь повнимательнее, — ЗИМОЙ! — небольшие ленточки радуги! Это к счастью в Новом Году!
А над всем этим — горит звезда Рождества.
Качается в небе, как колыбель, Вифлеемская Звезда, и качается вместе с ней старая могучая ель, королева леса! Это между ее ветвями спрятались самые чудесные Рождественские сказки. Они позванивают, как золотые елочные сосульки и шары, очень тихо, нежно. Расслышать их можно только раз в году: в ночь перед Рождеством!
Много-много лет назад в эту Ночь родился Иисус Христос — и с тех пор в Ночь своего Рождения — он дарит и детям и взрослым совершенно неожиданные радости и чудеса.
Чудеса в чудесную Рождественскую ночь! Не пропустите ни-че-го!
…Тише, пожалуйста! Тише!
Стародавняя Новогодняя история
Вы видели радугу зимой? Не огромную разноцветную дугу, перекинувшуюся через все небо, а крохотную цветную ленточку среди облаков. Радуга зимой — это настоящее чудо! И пришло оно к нам из стародавних времен, из одной новогодней ночи, когда все перепуталось.
Вот послушайте, как это случилось.
Поздно вечером под Новый год Дед Мороз сидел в лесу под старой мохнатой ёлкой. Поджидал он трех сестриц, своих помощниц, Пургу, Вьюгу и Метелицу, чтобы вместе отправиться к людям. Хотел Дед Мороз, чтобы снег не просто лежал сугробами, а всю ночь не прекращался бы в воздухе на радость людям танец новогодних снежинок. А это под силу только Пурге, Вьюге и Метелице, лишь они умеют заставить снежники хороводить всю ночь.
Вот закачались верхушки деревьев, загудело, замело, запуржило — явилась сама хозяйка снега — Пурга.
Сложила свои чудесные сильные крылья, остановила снежный танец, поклонилась Деду Морозу.
— Здравствуй, красавица, поджидаю тебя.
— Ах, Дедушка Мороз, просьба у меня к тебе великая! Не зови с собой к людям на новогоднюю ночь! Приглашение у меня неожиданное — белые медведи просят к ним прилететь на Северный полюс потанцевать на новогоднем празднике. Никогда они меня ни о чем не просили. Как отказать? Отпусти, дедушка, до утра.
Вздохнул Дед Мороз.
— Что ж делать?! Раз сами белые медведи приглашают… Лети! Повеселись с ними. А я с твоими младшими сестрицами Вьюгой да Метелицей управлюсь. Без тебя позабавим людей.
— Спасибо, дедушка, полетела я!
Ждет Дед Мороз, поджидает дальше. Вдруг завьюжило, засвистел снежный ветер в лесу. Это Вьюга явилась.
— Рад тебе, — говорит Дед Мороз.
— Ах, дедушка, — просит Вьюга, склонившись в поклоне. — Отпусти меня на новогоднюю ночь. Попросили меня пингвины с Южного полюса потанцевать на их новогоднем празднике. Пообещала я им. Они такие славные!
— Да… — охнул Дед Мороз. — Ну и положение получается. Да что поделаешь. Лети, красавица! А дальше, как и положено в сказке, третья сестрица, Метелица, тоже уговорила Деда Мороза отпустить её на новогоднюю ночь — потанцевать на сверкающем ледяном айсберге для самих китов! Очень они звали её.
Дед-то Мороз добрый был — всех проводил в гости: и Пургу, и Вьюгу, и Метелицу. Только вот вопрос возник: как же обойтись людям без танца снежинок, без озорной Вьюги, без веселой Метелицы?
Думал — размышлял Дедушка Мороз и решил, что самому ему с этой задачей не справиться. Помощи просить надо. У кого? А вот ни за что не угадаете! У того, кого он сам никогда не видел, но с кем издавна в большой дружбе.
У Лета Красного! Можете себе представить?
Задумалось Лето Красное.
— Понимаю твои заботы, Дедушка Мороз, но чем же я, Лето, зимой могу помочь тебе людей порадовать? Цветы мои нежные, замерзнут. Ягоды да грибы в снегу утонут. Хотя… Есть у меня… есть у меня красавица одна: холода не боится, а тем, кто увидит её, счастье дарит. Испокон веков людям знакома. Радугой она зовется. Зимой Радуга отдыхает в своем семицветном дворце. Но Радуга любит людей и с радостью откликнется на нашу просьбу. И в самую полночь по велению Лета и по просьбе Деда Мороза встала над землей семицветная Радуга-красавица. Первыми её увидели, конечно, звезды небесные. Да так удивились, что запрыгали, заплясали, чуть с неба не посыпались. Звезды от мороза звонкими стали, потому и танец их получился искристым и звенящим.
Смотрят люди в ночное новогоднее небо, любуются танцем звезд, не могут глаз оторвать от многоцветия Радуги. И повторяют друг другу, веря в старую добрую примету:
— С Новым годом! С Новым счастливым годом! Ведь Радуга в небе! Конечно же, это к счастью!
Целую ночь радовались люди, танцевали, звенели восторженные звездочки, на долгое счастье светила всем необычная новогодняя яркая Радуга.
Но пришло утро. Радуге пора в свой дворец. К Деду Морозу вернулись сестрицы — Пурга, Вьюга, Метелица. Обычным красивым зимним днем стал первый день Нового года.
И люди снова вышли на улицу. Морозно. Танцуют крупные лохматые снежинки. Небо в мягких пушистых облаках. По-новогоднему радостно всем! Но почему-то грустно немножко. Почему? Кончилось ночное новогоднее чудо…
Подождите, люди! Не грустите! Кончилось ли? Посмотрите внимательно в небо. Вот между теми облачками, и ещё вот там, над далёким лесом, и ещё, и ещё… Смотрите! То там, то там видны маленькие семицветные полоски: нежные неяркие приветы ночной гостьи — Радуги. Она оставила их на все зимние дни, чтобы вы верили в счастье.
…Эта история случилась в стародавние времена. Но подарок новогодней Радуги живет до сих пор. Только смотрите в небо! До головокружения смотрите, ведь увидеть маленькую зимнюю радугу — к счастью.
Ищите, люди, с надеждой ищите стародавний новогодний подарок.
Новогодние подарки
Добрый вечер, ребята! Хотите узнать, какие новогодние подарки получили лесные жители? Тогда я вам расскажу.
Ранним морозным утром было удивительно красиво в лесу. В том самом лесу, где жили белка-прыгалка, зайчонок-ушастик, вредная ворона Эрика, старый добрый лось Степан Степанович и многие другие зверята, звери и птицы. Может быть, вы помните этот лес. Я как-то уже рассказывала о нем.
У жителей леса был ответственный день. Все проверяли, в порядке ли приготовленные друг для друга подарки. Белке-прыгалке ее друг зайчонок-ушастик собирался подарить огромный, просто невиданный орех. Ушастик еще летом выменял его для Прыгалки за пять боровиков у одной знакомой белки из дальнего леса. А Прыгалка решила подарить Ушастику сушеную морковку. Прыгалка приготовила ее еще осенью. Замечательный подарок припасли для старого лося Степана Степановича. С самого лета в дупле-тайнике под толстой шубой теплого мха прятался огромный желтый подсолнух. Представьте себе, как будет здорово, если старый лось, подняв подсолнух на ветвистых рогах, пройдется по заснеженному лесу. Покажется, будто маленькое солнышко прогуливается меж сугробов. Не забыли даже вредную ворону Эрику. Ее ждала большущая кисть рябины. Захочет — съест, захочет — гнездо украсит. Много еще было приготовлено подарков — для всех, для каждого.
Решили, что поздравлять друг друга и дарить подарки будут в новогоднее утро, как только взойдет солнце, а лес празднично заискрится. Но ворона Эрика решила по-другому. Лишь краешек солнца заглянул в лес, вредная ворона взлетела на старую елку. Ей хотелось поздравить всех первой и преподнести оррригинальненький, как считала ворона, подарок. Эрика похлопала крыльями, прокашлялась и закаркала на весь лес.
— Каррраул, катастрррофа, каррраул, — прокаркала, ждет.
Первой прискакала белка-прыгалка, застрекотала.
— Эрика, что такое, почему катастрофа.
— Катастрррофа, потому что каррраул, потому что кощей бессмеррртный, бессмеррртный кощей здесь. Собирррай всех.
Прыгалка испугалась, задрожала, застрекотала что-то. И вот уже сотня прыгалкиных подружек-белочек в серых зимних шубках летели с березы на березу, с елки на елку, чтобы забросать шишками злющего кощея. А ворона Эрика помахала вслед белкам крылом и снова закаркала.
— Тррревога, каррраул.
Прибежали зайчонок-ушастик и лисенок-рыжик.
— Что произошло, Эрика, скажите, пожалуйста.
— Кошмаррр произошел. Крррокодилы крррылатые из речки выпрыгивают.
— Что? В нашей речке и летом ни одного крокодила не найдешь. А сейчас зима, речка замерзла, рыбы и те спят, а вы говорите крокодилы.
— Не говорррю, а утверррждаю. Ррречка рррастаяла, и в рррезультате этого стррранного происшествия обррразовались крррылатые крррокодилы.
Лисенок-рыжик, задумчиво помахивая роскошным рыжим хвостом, недоверчиво переспросил.
— Крылатые крокодилы в нашей речке? Что-то здесь не так.
— Как не так. — Раскипятилась ворона. Ты пррросто трррус, крррокодилов боишься.
— Я! Я боюсь каких-то крокодилов!
Рыжик даже распушился от возмущения. Ведь все знали, что он не боится ничего на свете.
— За мной. Все за мной. Ушастик, и не дрожи. Зверята убежали, а взрослые звери и не подумали. Не очень то они поверили в сочинения вороны Эрики.
И тут из леса, покачивая огромными ветвистыми рогами, вышел старый лось Степан Степанович. Он поднял большую голову и вежливо спросил у вороны.
— Что беспокоит вас, Эрика?
— Беспокоит, как их, бррратья ррразбойники. Окррружают, вот…
Эрике было не очень удобно обманывать Степана Степановича, ведь его уважал весь лес.
Лось покачал головой и укоризненно спросил.
— И не стыдно вам, Эрика?
— Чего стыдно? Я как раз, наоборот, всех пррредупреждаю от разных крррокодилов и ррразбойников, вот.
— Но ведь вы их придумали, так?
— Так.
Согласно кивнула ворона.
— Зачем?
Эрика гордо вскинула голову и каркнула.
— В подарррок!
— В подарок?
Удивился старый лось.
— Какой же это подарок?
— Оррригинальный подарррочек. Сейчас разъясню.
В это время вернулась Прыгалка с сотней своих подружек и сотней белок из соседнего леса. Запыхалась, отдышалась и застрекотала.
— Ой! Нет. Ой! Нет никого никакого кощея бессмертного ни в нашем лесу, ни в соседнем.
— Пррравильно. Нет и быть не может. Он не здесь пррроживает. Вы рррады?
— Рады, рады, рады!
Запрыгали все белки сразу.
— Это вам подарррок от меня лично. Примите. Можно не благодарррить.
Ворона снисходительно кивнула белкам и важно посмотрела на старого лося.
— Ну, Степан Степанович, разве не оррригинально?
Степан Степанович только головой покачал.
И тут со скоростью света примчался лисенок-рыжик, за ним зайчонок-ушастик, за ним вся боевая компания зверят, тех, кому вроде бы не страшны крылатые крокодилы.
Рыжик грозно глянул на ворону
— Где? Где хотя бы один крокодил?
Ушастик робко добавил: — И речка не отмерзала.
— Вы, конечно, этому рады? — спросила ворона.
— Очень рады! — все еще дрожа, ответил Ушастик. — Зачем нам крокодилы!
— Вот и рррадуйтесь! — торжественно каркнула Эрика, — Это вам подарррок от меня. Все, пррриветик!
И улетела.
— Ну и ну! — Рыжик, как бы жалуясь, посмотрел на Степана Степановича. — Ну и подарочек!
— Погодите. Не сердитесь. — сказал старый лось. — Не торопитесь, подумайте, может, ворона не так уж и виновата. Просто она не умеет делать подарки, не понимает, что главное в подарке доброта. Давайте попробуем подарить ей добрый подарок. Может, она поймет, чем были плохи ее подарки. Согласны?
Зверята подумали-подумали и согласились. И подарили вороне приготовленную для нее прекрасную кисть рябины.
Эрика была очень довольна.
Вот и вся сказка.
Трудно быть добрым?
Новогодний заснеженный лес. Тысячи снежинок в холодном воздухе. На старой, косматой высоченной елке, на крепкой ветке сидит Дед Мороз. Одна из лап елки помогает Деду держать на коленях тяжелую корзину со снегом. Дед Мороз набирает полные пригоршни снега и сбрасывает вниз. И сколько бы снега ни разлеталось — не пустеет корзина.
А вот летит Сорока длиннохвостая.
— Снег, снег, много снега! Довольно, хватит!
— Довольно, так довольно!
Дед хлопнул в ладоши, и тут как тут штук сорок белок! Серых, пушистых, как клубочки дыма. Помогают Деду с елки слезть (Дед-то старый). Слез, наконец, сел на пенек. Задумался, озабочен чем-то.
О чем в такой чудесный новогодний вечер может печалиться Дед Мороз? Снежинки покалывают лесной народ, волнуются, беспокоятся: что же с Дедом?
Собрал Дед Мороз жителей леса. Оказывается, его внучка, Снегурочка, уговорила отпустить ее на Новый год к тетушке Снежной Королеве. И скучно Деду без внучки, и дел праздничных много: трудно одному. Правда, почти все успел — лес принарядил, снежинок попросил всю новогоднюю ночь танцевать, искриться. Луна обещала самый сказочный волшебный свет не жалеть. Одно осталось — главное: детям и взрослым подарки преподнести. Разве можно это сделать без Снегурочки, так, чтобы радости от них на весь год хватило? Невесело дарить подарки без Снегурочки.
Лесные жители согласны. Нужно выбирать Снегурочку. Каждому хочется. Но кто сумеет справиться весело с ее делами?
Белочка? Милая, нежная. Но суматошная: все подарки перепутает.
Лиса? Красавица, умница! Но плутовка. Как доверишь ей чужие новогодние подарки?
Думают, думают всем лесом, а Дед думает да поглядывает в темную тень от елки лохматой: кто-то там прячется. Тихо сидит, на роль Снегурочки и надеяться не смеет. Долго смотрел Дед Мороз в тень, а потом под елку, вздохнул и говорит:
— Ладно прятаться! Выходи! Знаю ведь, тебе очень хочется Снегурочкой побыть.
И вот стоит перед Дедом Морозом Волк. Тощий, как все волки.
— Какая же я Снегурочка? Я же злой! — хрипло и робко сказал Волк.
— А может, нет? Может, и не злой? Может, немножко зря о тебе молва такая? — подбадривал Дед.
— Кто же знает… — смущается Волк.
— А ты сегодня хорошо выглядишь, — слукавил Дед. Видел он, как старается Волк быть обаятельным.
Хлопнул Дед в ладоши — синички-косметички прилетели. Нарумянили Волка, напудрили, подкрасили, причесали. Хлопнул Мороз в ладоши еще раз — куницы-костюмерши тут как тут. Одежды — роскошные!
А вот такси. Само появилось, само повезет — волшебное.
— Да ты не волнуйся, все хорошо будет.
— А я не волнуюсь, — щелкнул со страху зубами Волк. — Подарки взяли?
— Взяли, — ответил Дед. — Все хорошо! И правда, все хорошо вышло. В разных домах ждали Деда Мороза и Снегурочку. Очень ждали. Целый год ждали. Что за праздник без этих сказочных гостей? Может быть, и заметил кто-нибудь, что «Снегурочка» что-то на себя не совсем похожа: и воротник пушистый все поднимает, и рукавички расшитые не снимает, и голосок у нее хрипловат. Может, заметили, а может, и нет… Кому интересны эти мелочи… Ведь такой веселой «Снегурочка» была! Так смешно показывала, как подаренных кукол укачивать! Так здорово с малышами вокруг елки прыгала! Только один раз, когда из мешка с подарками доставала плюшевого зайчонка, как-то странно нахмурилась «Снегурочка». Вот и раздарили все подарки. Вот и кончился хлопотный праздничный вечер. Домой, в лес мчит Деда и Волка волшебное такси.
— Ну, что, Волк? — хитро спрашивает Дед. — Устал? Трудно весь вечер добрым быть?
Вздохнул Волк:
— Может, и нелегко. С непривычки… Ну, а злым? Злым легко, думаешь? Не надоело, думаешь? Ой, Дед, непросто это — злым быть. Вот бы стать мне добрым Волком! Может, получится? Добрым, а?
Улыбнулся Дед Мороз:
— А чего ж не получится! Сам ведь говоришь — злому непросто.
…А вот и лес праздничный, полночь праздничная.
— С Новым годом, Дед!
— С Новым годом, Волк! С Новым годом, все! С Новым Годом! — сказал Дед Мороз.
Он был старый и добрый.
Новогодняя неразбериха
Пришло время Нового года. Время… А что такое время?
Время — это то, что показывают часы, И самые, самые современные и старинные пра-пра-бабушкины, что висят на стене в гостиной, и даже обыкновенный будильник. Вот большая стрелка сделала круг — и прошел час. Вот маленькая стрелка переползла с цифры на цифру — тоже прошел час. А вот обе стрелки на цифре 12 — это значит 12 часов. А откуда часы знают время?
Тут-то и начинается сказка… Я думаю, что тонкие-тонкие, совершенно невидимые, неосязаемые, почти что не существующие нити связывают часы с лесной птицей Кукушкой. Вот выглянула Кукушка из гнезда, сказала: «Ку-ку» — на часах 1 час. «Ку-ку, ку-ку» — на часах 2 часа. И так до 12. Сначала — дня, потом — ночи. Ни один час не пропускает Кукушка!
Нет! Один пропускает. Самое, самое важное мгновение в году. Наступление Нового года! Это Дед Мороз поручил объявлять важной птице — Сове. Сова взлетает на верхушку самой высокой, самой красивой ели, расправляет крылья, потом ровненько складывает их и 12 раз громко говорит: «Ух!!!». И все часы знают, что наступил Новый год. И начинается перезвон! И начинается бой часов! Наступило время Нового года!
Так было всегда. И так всегда будет!
А сейчас начинается еще одна новогодняя история. Но она — продолжение первой.
31 декабря, в последний день Старого года, Дедушка Мороз занимался новогодними подарками, потому и не сразу заметил, что сидит у него на плече небольшая серенькая птица. Ее перышки взъерошились от возмущения. Это была Кукушка. Оказывается, она уже полчаса что-то втолковывала Деду Морозу, да он в занятости ее не слышал.
— А, это ты, Кукушка. Прости меня, старого. Не обратил на тебя внимания. Увлекся работой. Ты что хочешь-то? И распушилась что?
— Распушилась я, — Кукушка стала поправлять перышки, — уважаемый Дедушка Мороз, от возмущения! Поняла вдруг, что творится несправедливость.
Справедливости требую!
— Да ты погоди требовать, — Дед Мороз встал с пенька, — расскажи, что случилось?
— А вот что. Я Кукушка? Я — лесные часы?
— Точно!
— Я время круглый год объявляю исправно?
— Жалоб нет.
— Так почему же тогда самое главное время — Время Наступления Нового года — объявляет Сова? Почему?
Дед взял кукушку в ладони:
— Успокойся и пойми, что вопрос твой не очень прост, хотя ответ на него ясен.
— Объясни, Дедушка Мороз.
— Сова — птица разумная, серьезная. Я не хочу тебя обидеть. Но когда дело такое важное, как Наступление Нового года, то без Совы с ее мудростью не обойтись. Сова, возвещая миру Наступление Нового года, заряжает всех благоразумием, совьей жизненной силой и мудростью. Поняла?
— Поняла-то поняла, но считаю, что и я не ударила бы в грязь клювиком. Подумаешь — дело великое Новый год объявить!
— Ты будто и не слушала меня. Не понимаешь, что при всех твоих распрекрасных качествах кое-чего тебе не хватает.
— Все я поняла. Но заявляю тебе, Дед Мороз, решительно, что если в этом году опять не я Новый год объявлять буду, то лесными часами больше работать не стану. Пусть-ка Сова покукукает каждый час и круглый год.
— Балаболка!
— Я тебя предупредила, Дедушка! Решай. — И с этими словами улетела серая птица Кукушка.
— Ой, — вздохнул Дед, сел на пенек, голову руками обхватил. — Как Новый год, так сюрпризы. То Снегурочка к Снежной Королеве улетает в гости, то снега нет — Метелица да Пурга к Белым Медведям и к Пингвинам отпрашиваются. А в этом году уж совсем новости неожиданные. Что делать?
Хлопнул Дед в ладоши, и прилетело десяток синичек.
— А ну-ка, певуньи, найдите мне тетушку Сову. И тут зашевелились огромные лапы старой ели. Показалась Сова. Красивая, важная, гордая — перышко к перышку. Глаза большие, желтые, умные, добрые.
— Дедушка Мороз, я здесь была. Слышала ваш разговор. Кукушка меня предупредила, что летит ультиматум предъявлять.
— Так что ты, Совушка, думаешь по этому ПОВОДУ?
— _Подумала я. И вот что надумала. Разреши Кукушке объявлять Новый год. Но и мне не запрещай.
— Так что же получится?
— А вот увидишь. Я-то знаю, что будет. Поверь мне.
Незаметно, в делах да в хлопотах, миновал последний день Старого года. Вот уже совсем рядом Год новый. Без нескольких минут 12. Сова прилетела к кукушкиному гнезду и громко захлопала крыльями.
— Ну, подружка моя лесная, полетели готовиться Новый год встречать.
— Полетели, полетели, — затараторила Кукушка.
— Я уже думала, что если не залетишь ты за мной, то так обижусь, так обижусь! Волнуюсь я очень!
— Правильно волнуешься, подружка. Депо серьезное!
Выбрала Сова две самые высокие елки в лесу. Для себя и для Кукушки. Для Кукушки даже повыше, чтобы порадовать ее. Села Кукушка на свою елку. А Сова вокруг летает и объясняет.
— Как Новый год увидишь, так, значит, и я его вижу. И начнем: ты — куковать, а я — ухать.
Села Сова на свою елку. А Новый год уже совсем близко.
Ждут его люди: елки украсили, столы накрыли, сами нарядные да взволнованные. И Дед Мороз ждет Новый год. Самому-то ему, старому, без Нового года подарки людям не донести.
Часы ждут во всех домах, чтобы службу свою исполнить. Стрелочки от нетерпения подрагивают.
И вот он — Новый год тут же раздались в лесу странные звуки.
— Ух, ку-ку! Ух, ку-ку!
Услышал Дед Мороз такой дуэт — и от удивления сел на снег рядом со своим мешком.
А Новый год ничего понять не может. Слышит «Ух!» — думает: «Время пришло». Слышит «Ку-ку» — думает: «Неужто раньше пришел? Или опоздал на целый час?» На месте топчется: шаг вперед, шаг назад. А оттого часы то начинают новогодний перезвон, то закашливаются от волнения. Люди то поздравляют друг друга, то замолкают в растерянности. Неразбериха полная! Луна, ко всему вроде привыкшая, охнула и за облачко спряталась. Серебрёные звезды запрыгали на своих небесных ниточках. Снежинки пушистые и закружились быстрее, и полетели кто вверх, кто вбок. Словом, смятение в мире, смятение в мыслях и душах людей.
Сова знай себе ухает, а Кукушка, глядя на несуразицу, в мире творящуюся, на третьем «ку-ку» замолчала. Вспомнила: предупреждал же ее Дедушка Мороз! А Новый год под привычное уханье Совы успокоился и — пришел! И часы пробили полночь! И люди подняли бокалы и поздравили друг друга с Новым годом! Не сорвался праздник.
— Ну вот, подружка Кукушка! — сказала Сова, хлопая крыльями. — С Новым годом тебя!
— И тебя, тетушка Сова, с Новым годом! — виновато ответила Кукушка. — Ты уж прости меня, что я чуть было все не испортила.
— Я знала, что ты вовремя спохватишься. Ты же не глупая птица какая-нибудь. Легкомысленная немного.
— Пойду отдохну немножко. Первый час ночи Нового года все равно мне объявлять!
…Кончается веселая Новогодняя ночь. Прилегли отдохнуть люди. А Дед Мороз и Новый год работали не покладая рук — раскладывали подарки под елками! Радостное утро ждет людей! Радостный год! Так хочется верить в это…
Волшебное лекарство
Зеленые еловые лапы шептали что-то сказочное, веселые елочные игрушки сверкали, как огоньки, новогодний пирог обещал быть удивительно вкусным. В общем, все в доме было замечательно в этот предновогодний день. А потом Случилась неприятность. Просто беда случилась. Заболела роза! Роза заболела. Та самая, что подарили маме на Новый год.
Целый предновогодний день стояла прекрасная роза в узкой стеклянной вазе. Бабушке, маме, папе, дочке, всем знакомым было необыкновенно приятно и тепло смотреть на чудесный цветок. И, казалось всем, будто в будущем году ни у кого не случится неприятностей.
…Так было днем. А вечером роза заболела.
Вечером, когда вся семья собралась за новогодним столом, роза сжала свои нежные лепестки в тугой комочек и… громко чихнула. Сначала все решили, что им показалось, но роза снова сжала лепестки и виновато чихнула. Тогда все замолчали, посмотрели на розочку и ахнули: ее бледно-розовые лепестки стали ярко-красными.
У розы, конечно же, поднялась высокая температура.
— Грипп, — сказала бабушка.
— Сквозняк, — предположил папа, — простуда. А мама просто заплакала.
— Вылечим, — уверенно заявила маленькая мамина дочка.
А зеленая елка почему-то перестала шептать свою новогоднюю сказку. А веселые елочные игрушки не сверкали больше. А новогодний пирог зачерствел в один миг.
…А еще была кошка. Она ничего не сказала.
Кошкам не положено говорить при людях. Ничего она не сказала, но о чем-то задумалась.
А семья за столом решала, как лечить розу.
— Например, я, моя бабушка и даже бабушка моей бабушки все болезни лечили сухой горчицей, — сказала бабушка.
— Я считаю, что в воду нужно накапать проти-вогриппозных капель, — неуверенно предложил папа, — может быть, роза прочихается и все пройдет.
— Что вы говорите?! — плакала мама. — Ведь это роза, самое нежное создание на свете…
— Послушайте меня, — сказала дочка, — сейчас праздничный вечер. Все ботанические сады закрыты, Но завтра утром мы найдем самого доброго ботаника-цветовода, и он вылечит нашу розу.
А розочка все сжимала лепестки и тихонько чихала. Так жалко стало ее, что даже Новый год встречать расхотелось.
…А кошка? Ты помнишь, я говорила о задумчивой кошке? У кошки ночью самые дела. Нужно сказать, что все кошки немного волшебницы. Так уж вышло. Наша кошка тоже была чуть-чуть волшебницей. Ночью, когда в доме стало тихо и светло только от снежной вьюги за окном и дот далекой луны, кошка — мягко вспрыгнула на стул и: подошла к розе.
— Милая розочка, — попросила кошка, — скажи мне: почему ты заболела?
Тогда я, может быть, сумею тебя вылечить.
— Ах, кошка, — ответила роза, — разве ты не знаешь, отчего мы болеем? Ведь мы, розы, живем для того, чтобы дарить людям радость, для того, чтобы нами восхищались.
— Разве тебе не все радовались?!
— Все, — грустно чихнула роза, — все, кроме одной маминой подруги. Она забежала на минуту, каждому сказала что-то хорошее, а меня… меня… даже не заметила.
— Так я и думала, — кивнула кошка, — ты заболела оттого…
— Да-да, — ответила роза, — если кому-нибудь наша красота не приносит радости, тепла, мы, розы, заболеваем.
— Это серьезное заболевание, — кошка задумчиво покачала головой, — но тебе повезло: сегодня волшебная, единственная в году новогодняя ночь. В новогоднюю ночь можно сделать много хорошего. А чтобы вылечить тебя, нужно взять три самые красивые снежинки, нанизать их на три самых ярких лунных лучика и сказать волшебные слова. Лекарство надо опустить в вазу, из которой ты пьешь воду. К утру ты непременно поправишься. И кошка побежала на крышу. А там… Холодно, мороз трещит, белая вьюга Луну закрывает, снегом глаза кошке слепит. Ну ничего. Кошка потерла лапкой нос, ушки и очень спокойно и вежливо рассказала вьюге и Луне о заболевшем цветке. Кошка очень-очень попросила помочь.
Вьюга фыркнула, закружилась еще быстрее и улетела. А на кошкиной лапке остались три самые красивые снежинки. В тот же миг кошка поймала сверкающие лунные лучики: их бросила сама Луна.
— Спасибо, Луна, спасибо, вьюга, — кошка побежала домой, волшебные слова она произносила прямо на бегу. Очень торопилась.
Волшебное лекарство тотчас растаяло в розочкиной вазе. «Спасибо, кошка», — сказала роза.
Утром, когда проснулись мама, папа, бабушка и дочка, елка снова шептала что-то волшебное, игрушки снова весело сверкали, новогодний пирог снова стал пышным, ароматным и красивым. И всем было ясно, что роза поправилась. Она больше не чихала, ну ни капельки, а лепестки ее опять стали бледно-розовыми.
Семья долго гадала, что же помогло розе выздо-роветь, наконец, все решили, что это неважно. Важно, что роза здорова. Но роза так не считала: ей очень хотелось узнать, что же ее вылечило. Новогодняя ночь? Волшебное лекарство? А может быть, дело в том, что очень уж хотелось кошке помочь прекрасной новогодней розе…
Жила-была ваза
Ваза жила на маленьком столике с резными ножками. Красивая ваза старинного граненого стекла. Ее узорчатые грани умели делать удивительную, почти волшебную вещь: они ловили лучи солнца, перебрасывались ими, а потом кидали назад, солнцу. От этой игры вся ваза и даже вода в ней весело светились.
Ваза была не только красивой, но и умной. Она понимала, что красива не только из-за граней старинного стекла, не только из-за веселой игры солнечных лучей. Главное, конечно же, прекрасные цветы, что жили в вазе круглый год.
…Весной появлялись нежные нарциссы. Белые нарциссы похожи на легких шестикрылых мотыльков. Желтые нарциссы казались несколько серьезнее и походили на короны фей.
Потом приходили тюльпаны. Желтые, красные и желто-красные. Розовые, белые и розово-белые. Яркие веселые цветы. Нельзя сказать, чтобы ваза их не любила. Просто иногда уставала от их шумного шепота.
На смену тюльпанам являлась сирень. Ее прохладные, пушистые кисти казались вазе очень спокойными. Ваза всегда ждала сирень еще и потому, что знала: раз сирень — значит, наступило лето. И цветов будет!.. Разных…
Изящные ирисы… Гордые лилии… Лупинусы, стройные, как свечи… А гладиолусы? А флоксы? Золотые шары? Разноцветные садовые ромашки… Разве вспомнишь все цветы лета?..
Но вот появлялись астры. Бордовые, белые, темнокрасные, сиреневатые, с чуть блестящими округлыми лепестками или бледно-розовые, бледно-сиреневые, светло-желтые с острыми, тонкими, будто настороженными, лепестками. Чудесные цветы, но грустные. Астры — это осень. Долго цветут астры. До первого снега.
А потом? Зимой? Ваза остается без цветов? Нет, конечно. Морозной зимой в теплых оранжереях с ма-ленькими искусственными солнцами-светильниками всегда растут цветы.
Калы. Скромные, но гордые своей прохладной белизной.
Гвоздики. Розовые — нежны. Красные — торжественны. Белые — спокойны, полны достоинства. И, конечно, розы. Они так прекрасны… Так прекрасны… Что иногда, кажется, устают от своей красоты. Вот так и жила ваза: круглый год с чудесными цветами.
…Но однажды зимой, в мороз и снег, хозяйка принесла домой не гвоздики, не розы, не другие какие-то тепличные цветы. Хозяйка налила в вазу воды и осторожно опустила в нее обыкновенные голые замерзшие ветки. Они были так холодны, что ваза даже чуть вздрогнула.
— Это, — сказала хозяйка, поправляя ветки, — тополь. На него с крыши снег сполз. Ветки обломал. «Странно, — подумала ваза, — зачем они нужны? Разве на них распустятся цветы?»
Хозяйка, конечно же, знала, что нет. Но все равно каждый день меняла веткам воду, ставила их на солнце, рассматривала. Будто ждала чего-то необыкновенного. Время шло. Ветки тополя отогрелись, но вели себя очень скромно и, естественно, ничего удивительного с ними не произошло. А ваза похорошела. Сейчас ее старинное стекло не просто сияло, оно светилось зеленоватыми бликами. Это случилось оттого, что при-ближался Новый год, и в доме появилась зеленая-презеленая елка. Ее мохнатые лапы отражались в гранях старинного стекла. Так бывало каждый год, но каждый год ваза встречала елку прекрасными цветами. А в этом году? Обыкновенные голые ветки!? Гордая ваза чувствовала себя немного неловко: «В день новогоднего праздника хозяйка, я надеюсь, украсит меня цветами», — думала ваза.
Но нет. Тридцать первого декабря хозяйка повесила на елку разноцветные бусы, блестящие шары, сосульки. Елка замечательно выглядела. А вот ваза так и осталась с обыкновенными тополиными ветками. Деликатная елка сделала вид, что не видит, как недовольна и огорчена ваза.
Наступила праздничная новогодняя ночь. Красавица-елка долго веселилась с хозяйкой и гостями, а расстроенная ваза уснула рано. Зато и проснулась раньше всех.
На улице мела метель, стекла были разрисованы морозом. Вдруг ваза услышала тихое шуршание. Потом кто-то ойкнул. Потом чихнул. Потом шепотом, потому что все, кроме вазы, спали, сказал: «Здравствуйте!».
И вдруг запахло весной. Теплым весенним ветром, первой весенней зеленью, просто солнцем весны. Что за чудо? На улице снег стеной, а откуда-то весной повеяло. У вазы, если можно так сказать, даже голова закружилась. Она тихонько зазвенела, разбудила хозяйку.
Не знаю, почувствовала ли хозяйка, что в комнату весна пришла, но она сразу раздвинула шторы и подошла к вазе.
— Посмотри, — сказала она, — какое невероятное чудо! Словно специально, весенний тополиный листочек распустился в новогоднюю ночь! Это нам с тобой новогодний подарок весны.
И тут ваза увидела, что на одной из тополиных веток появился крохотный ярко-зеленый клейкий листочек. «Так это он весну принес, — поняла ваза, — весну зимой! В снег, в Новый год! Такой маленький…»
И всеми гранями старинного, много повидавшего на своем веку стекла, ваза прозвенела:
— Здравствуй! С Днем рождения!
А нарядная елка ласково кивнула сверкающей макушкой, прошуршала серебряным дождем и зелеными иголками:
— С Новым годом! С новым счастьем!
Морозное окошко
Котёнок Кис был маленьким и со всеми хотел дружить. А больше всех — с окном: большим, блестящим, прозрачным.
— Вы самое красивое на свете! — сказал окну Кис. Раздался звенящий лёгкий смех.
— Неужели самое красивое? — рассмеялось окно. Кис не мог подобрать слов: «Вы… Вы… Вы…»
— Не хвали, перехвалишь, — рассыпался голос окна.
— Лучше прыгай ко мне.
— Высоко, — испугался Кис, — а я маленький. Окно перестало звенеть, будто ожидая чего-то. Долго ждать не пришлось. Котёнок прыгнул. Два горшочка с фиалками — один с белыми, другой с лиловыми, — быстро раздвинулись, уступая котёнку место на подоконнике.
— Давай знакомиться, — одобрительно зазвенело окно.
— Я котёнок Кис. Милое окно, вы такое красивое!
А почему вы прозрачное? А за вами — это что? — пригляделся Кис. — Какие-то чёрные прутья? Зачем они? Такие не красивые…
— Я прозрачное потому, что так захотели люди. Им приятно видеть то, что за мной.
— Приятно видеть эти грустные чёрные прутья?!
— Придёт время, малыш, и из-за этих, как ты говоришь, грустных прутьев, ты забудешь обо мне.
… Шли дни. Осень дождливая кончилась. Зима пришла. Котёнок подрос немножко. Горшочки с фиалками уже привычно уступали ему место на подоконнике. Блестящее окно стало ещё красивее, наряднее. Сначала на стекле появились прекрасные звёзды — снежинки. Затем чудесные белые кружева. Потом они превратились в бурное море, А потом друг окна Мороз нарисовал на стекле пушистые ёлочные лапы. Они были как настоящие. Это случилось как раз под Новый Год.
Котёнок Кис очень сдружился с красивым окном, привык к его звенящему голосу. И, конечно же, думать забыл о голых прутьях на улице. Кто-то как-то между прочим сказал ему, что они называются ветками, кустами, деревьями.
А чудесные превращения окна продолжались. На стекле появлялись то невиданные узоры, то снова вол-шебные кружева, то опять резные снежинки. И ни разу прекрасные рисунки не повторялись. Каждый день новые. Потом пришёл месяц март. Это было и хорошо и плохо. Хорошо потому, что солнечные лучи стали ярче и оттого узоры на окне засверкали тоже ярче. А плохо потому, что солнце стало горячее, и чудесные рисунки быстро исчезали.
А потом произошла страшная неприятность. Она называлась ремонт. Котёнку на время запретили входить в комнату с окном. Долго тянулся ремонт. Долго не виделись котёнок и окошко. Прошёл апрель, половина мая. Наконец неприятности кончились, ремонт ушёл насовсем.
Кис тут же помчался к окну. Фиалки не забыли его — уступили место. Мгновенье — Кис на подоконнике… и… Он забыл об окне. Обо всём забыл, он увидел, что чёрные ветки превратились во что-то прекрасное, зелёное-зелёное. Казалось, что деревья и кусты живые! А может, так оно и было. Маленький Кис увидел это зеленое чудо не только глазами, но и ушами, и носом. Недавно распустившиеся листочки шелестели какую-то только что сочинённую мелодию. А как они пахли!
Маленький Кис замер. Он и не заметил, что самого окна почти не видно: распахнуто окно. Застыл котёнок на миг и кинулся, хорошо этаж первый, в зелень. На всё лето кинулся! Он забегал домой. Иногда. Но там, в зелёном тёплом времени года, что зовётся лето, ему было гораздо лучше.
А окну? Окно не ошиблось. Котёнок забыл о нём. Правда, иногда, когда Кис дремал в зелёной траве, ему снились белые звёздочки и мохнатые новогодние лапы. Окно не обижалось. Могло ли взрослое умное окно сердиться на котёнка, который просто голову потерял. И ещё. Окно точно знало, что тепло — не навсегда, что придут холода. Окно знало, что его хозяйка замёрзнет и попросит не пускать домой холод. И окно закроется. И тогда, в этом мудрое окошко не сомневалось, подойдёт повзрослевший Кис и немного виновато посмотрит вверх. Фиалки, белые и лиловые, недовольно — они ещё не совсем простили котёнка — уступят ему место, и Кис легко прыгнет на подоконник.
— Простите меня, — скажет Кис.
— О чём ты? — будто бы удивится окошко. А ещё через некоторое время из дальних северных стран вернётся друг окна — Мороз. И на ^ стекле снова появятся чудесные рисунки: то звёзды — снежинки, то волшебные кружева, а под Новый год самые настоящие пушистые лочные лапы. И Кис скажет:
— Вы самое, самое красивое!
Самая главная снежинка
Наступил предновогодний вечер. Вся семья — мама, папа, дочка и бабушка — принялись наряжать елку. Замечательное это занятие! Веселое! Вот только бабушка посматривает в окно, за которым кружатся красивые, но одинокие снежинки, и качает головой.
— Нет метели — не будет в Новый год веселья, — повторяет бабушка старую пословицу.
А елка становится все краше, блестят на ней сосульки, разноцветные бусы, желтые, красные, зеленые шары. Вот только один шарик уже пять раз падал с елки. И если бы не кошка — я забыла сказать, что под елкой сидела кошка, — он бы давно разбился. А кошка каждый раз ловила лапками падающий шарик, протягивала его маме и та снова вешала его на ёл-кину ветку. А шарик был красивый: голубой с двумя снежинками на боку. Не с одной, как у других шариков, а именно с двумя. Одна снежинка была обыкновенная, а вторая — маленькая, но очень, очень серебристая.
Мама в пятый раз повесила пойманный кошкой шарик, и он, наконец, перестал падать. Висел он теперь на самой верхушке елки.
Нарядная стоит елка. Ночь опустилась. Все легли спать. Только кошка лежит в своем кресле возле елки и думает: «Почему такой прыгучий этот голубой шарик с двумя снежинками?» И вдруг — прыг! Кошка еле успела вскочить и на лету поймать шарик. Он снова спрыгнул с елки. Кошка взяла голубой шарик двумя лапками, осторожно положила его на вату под елкой и спросила:
— Разве так можно?! Ведь ты стеклянный, хрупкий — так и разбиться недолго.
— Отпусти меня, пожалуйста, — зазвенел голубой шарик, — мне необходимо на улицу, иначе не будет метели новогодней, не будет веселья праздничного. Ведь ты слышала, что бабушка говорила. Кошка нахмурилась, стараясь вспомнить бабушкины слова.
— Вот что, голубой шарик, объясни-ка все толком, — сказала она.
— Все очень просто, — стал объяснять шарик. — Нас, разноцветных шариков, со снежинкой на боку, продавали на улице, с лотка. Тут появились в воздухе снежинки и закружились, закружились… Но свой самый прекрасный, самый веселый белый снежный танец они не могли начать, пока не прилетит главная новогодняя снежинка. Вот и она! Прилетела, увидела меня, опустилась на мой голубой бок и, представь себе, задремала. Видно, в предновогоднее время у нее было много дел — устала. Так нас и продали вместе: меня и главную новогоднюю снежинку. Необходимо скорее отпустить ее. Иначе не будет танца снежинок. Не будет снега, не будет метелицы, не будет веселья.
— Все понятно. Пошли быстрее!
Шарик покатился впереди, за ним побежала кошка. Дверь квартиры открылась с готовностью, словно ожидала их.
Вот и чердак. Вот и окошко на крышу. Выбрались. В темном ночном воздухе кружились редкие снежинки.
— Ну, буди свою главную снежинку, — прошептала кошка.
— Ведь останемся без снега! Представляешь? — Эй, снежинка-снежиночка! Просыпайся, пожалуйста. Пора праздник готовить. А то Новый год не белым, а серым получится, — зазвенел голубой шарик.
— Ой-ой-ой, как же могла я уснуть так крепко, как же могла до сих пор не украсить землю, деревья новогодним нарядом! А хоровод снежинок? Они же меня ждут! И серебристая снежинка сорвалась с голубого шарика и улетела в темное небо. Вдруг откуда ни возьмись появились миллионы миллионов снежинок. Это главная новогодняя снежника их позвала. Закружились снежинки в кружевном легком танце, будто запели неслышную белую песню. Шаловливым и веселым был их танец. Кажется, и луна ярче засветилась, и звезды замерцали ближе. Вот ведь как получилось. И снег, и луна, и звезды! Все вместе. Как же празднично, как же красиво стало вокруг. Снег, снег, снег. Серебристая новогодняя красота! И вдруг раздался странный звук: «з-з-з-з-з-з…»
— Что с тобой? — спросила кошка шарик.
— Снежнике хорошо — она ледяная. Тебе хорошо — ты меховая. А я-то просто стеклянный. Я з-з-з-звеню, потому что з-з-з-з-замерз!
— Ой, прости, пожалуйста! Залюбовалась я. Скорей домой!
Кошка обняла теплыми мягкими лапками замерзший голубой шарик, уже с одной снежинкой на боку, и прыгнула в чердачное окошко. Выкатила шарик на лестницу, и вот они дома, возле елки. Тут вдруг возникла проблема, почти, как показалось, неразрешимая: как шарику забраться на свою веточку. Ведь это так высоко! Что делать? Но неожиданно раздалось мягкое шелковистое шуршание. С елки свесилась серебристая мишура.
— Я все слышала, друзья! Я так ждала вас. Я помогу тебе, голубой шарик. Цепляйся! Я подниму тебя. Так… Так… Еще немного… — И шарик оказался на месте. Ночь волшебная, прекрасная. Елка в темноте поблескивает новогодним нарядом. А кошка лежит в кресле и думает… О чем? О том, как все побелело вокруг, как рады будут утром люди, уставшие от серого асфальта, серебристому подарку Главной Новогодней Снежинки. Как будут любоваться они прекрасным танцем ее хрупких, легких, нежных подружек.
Вот он, вот он Новый год!
День рождения старой ели
Жила-была ёлка. Уважаемая всем лесом старая ель. Ей исполнялось сто лет. Это много — сто лет. Даже ель, дерево сильное, в этом возрасте считается очень пожилым.
Столетняя елка много повидала на своем веку и многое умела.
Умела ель предсказывать погоду. Это ей было совсем нетрудно, потому что все на свете ветры и даже маленькие ветерки были ее добрыми друзьями. Они и научили ее узнавать погоду: прилетит ли завтра туча из-за леса и прольет ли дождь над лесом, или туча улетит далеко за речку, и погода будет ясной. А ведь лесным жителям очень важно, какая будет погода. Если солнечно, белкам можно грибы на зиму сушить, а если пасмурно, прохладно, можно лягушатам по влажной траве прыгать в соседний ручей в гости к бабушке. Ну а если сильный ливень приближается, значит, всем по норкам прятаться.
А еще старая ель умела рассказывать удивительные сказки и истории. И откуда она их столько знала? А вот откуда!
Самые короткие сказки рассказывала елке быстрая молния. Самые длинные истории поведали долгие зимние ночи. Самые веселые сказки рассказали солнечные лучи. Самые грустные — осенние дожди. За сто лет много разных историй узнала елка, а ведь интересные сказки все любят. Вот и прибегают к елке зайчата, ежата, медвежата, прилетают синицы, дрозды и просят: «Елка, елка, расскажи сказку! Пожалуйста!».
И за сказки любили елку, и за то, что про погоду все знала, а главное за то, что доброй и справедливой была. Поэтому, когда стал приближаться день рождения старой ели, весь лес задумался: чем бы ее порадовать? Ведь это не простой день рождения, а сотый!
— Послушайте меня, — важно сказал дедушка медведь. — Хоть и считается, что слуха у меня нет и в музыке я ничего не понимаю, а все-таки точно знаю, что лучше всех в нашем лесу поет розовый дрозд. Давайте попросим его спеть для елки свои песни.
— Очень рад, что вам нравятся мои песни, уважаемый дедушка медведь, — вежливо поклонился розовый дрозд, — но я пою их часто и не могу дарить на день рождения то, что дарю каждый день.
— Дрозд прав, — застрекотала сорока. — Нельзя, нельзя дарить уже подаренное.
— Придумал! — весело подпрыгнул заяц. — Мы, Зайцы, соберем самые красивые грибы, а белки пусть нанижут их на ветки старой ели. Мне рассказывала одна маленькая елочка, что деревья очень любят, когда их украшают грибами.
— Ну-у-у! Тоже придумал, — насмешливо фыркнула рыжая белочка. — Мы уже неделю назад нанизали на елкины веточки самые красивые грибы.
— Я знаю, что сделать! — сказал маленький зеленый лягушонок. — Нужно спросить у самой елки, какой подарок она хотела бы получить. На том и порешили. Пришли к елке.
— Дорогая наша именинница, — сказал дедушка медведь, — мы долго думали, что подарить тебе, чем порадовать в твой сотый день рождения. Думали, да придумать не смогли. Не скажешь ли ты нам?
— Спасибо, друзья, — зашуршала иголками старая ель. — Спасибо, что помните о моем празднике. Мы старые друзья, и поэтому открою я вам мою тайну. Есть у меня заветное желание…
Замерли звери и птицы — слушают.
— Девяносто девять раз встречала я свой день рождения зеленым — презеленым летом. А ведь день рождения — это начало Нового года моей жизни. Это праздник — почти, как Новый год. У нас, у елок, традиция — встречать Новый год в пушистом легком платье из нежных, трепетных снежинок. Но я знаю, — вздохнула елка, — что даже вы, мои верные друзья, не сможете подарить мне ни единой снежинки. Только зима со снегом могут сделать это…
Опечалились лесные жители: действительно, как исполнить желание ели? Вдруг крохотная белая бабочка опустилась на лапу дедушки медведя. Посмотрел медведь на белую бабочку, задумался и понял, что не просто так прилетела она.
— Бабочка, — тихо спросил он, — много ли у тебя подружек?
— Много, дедушка медведь: и в лесу, и на лугу, и в поле, и в березовой роще.
— Они такие же белые, нежные, легкие, как ты? Так же похожи на снежинки?
— Да, дедушка медведь. Правда, я никогда не видела снега: ведь мы, бабочки, спим зимой. Но однажды старая ель сказала мне, что я похожа на большую снежинку.
Вот я и подумала…
— Ты замечательно придумала, маленькая белая бабочка. Собирай своих подружек.
…Вот и настал день рождения ели. Друзья пришли поздравлять ее. И бабочка здесь. Она тихонько что-то сказала дедушке медведю.
— Милая елка, — торжественно произнес дедушка медведь. — С днем рождения! Закрой, пожалуйста, только на одну минутку глаза.
Закрыла ель зеленые глаза. (Почему зеленые? Конечно, зеленые, какие же глаза могут быть у ели — только зеленые-презеленые). Закрыла ель глаза. А когда открыла, увидела, что на каждой ее веточке, на каждой ее хвоинке сидит, взмахивая крылышками, легкая, невесомая, почти белая, бабочка. Бабочка-снежинка.
Такого необыкновенного, прекрасного, живого снега ель еще никогда не видела. Она была очень счастлива, благодарно кивала ветвями и думала: «Как хорошо, как радостно жить на свете, если рядом настоящие друзья». А друзья повторяли: — С Новым годом! С днем рождения!
Что такое зима?
В домике на краю деревни жили дедушка и котенок. А под печкой в доме жила мышка. Дедушка и котенок делали — вид, что не знают об этом. Иначе пришлось бы ее прогнать: кто же терпит мышей в доме?! А мышка была хорошая: нигде не шныряла, ничего не роняла, только подбирала крошки.
А еще вместе с дедушкой, котенком и мышкой жила красивая птица удод. Правда, оранжево-бело-черный удод жил не в самом доме, а совсем рядом. Еще у дедушки была яблоня. Она росла под окном и звали ее Агриппина. Так уж дедушка назвал. Агриппина приносила вкусные яблоки и вообще была яблоней доброй и умной. Вот теперь ты знаешь всех, и я могу сказать, как полагается в сказке: «Жили-были дедушка с котенком, мышка под печкой, красивая птица удод и яблоня Агриппина». Жили хорошо: солнце светило ярко, трава и листва зеленели, а разноцветных бабочек, с которыми играл котенок, было видимо-невидимо.
Но прошел месяц, другой, третий, четвертый… Котенок подрос, зато дни стали совсем короткими. Солнышко почти не показывалось, а дожди почти не переставали. Грустно стало. Однажды дедушка погладил котенка и сказал:
— Не грусти, маленький. Скоро зима придет. Ты повеселеешь.
«Зима какая-то… — подумал котенок. — Придет… Она что, у нас жить будет? А поместимся ли мы все? — размышлял он. — Хотя, если она хорошая, можно потесниться. Интересно, какая она — зима эта?»
Пока котенок раздумывал, кого бы спросить о зиме, послышалось знакомое «уду-уду». На ветке дуба сидел удод. Котенок подбежал к дереву, забрался на крепкую нижнюю ветку и позвал птицу:
— Пожалуйста, — попросил он, — скажи мне, если знаешь, кто такая Зима?
— О-о-о! — удод гордо поднял яркий хохолок и важно заговорил. — Во-первых, Зима не «кто», а «что». Во-вторых, Зима — это теплая страна, куда мы улетаем, когда в наших родных краях становится прохладно. В-третьих, я улетаю в Зиму как раз сегодня.
— Вот как? — котенок удивился. — Неужели Зима — это страна?
— Я знаю, что говорю, — почти обиделся удод.
— Первый раз я был в Зиме несколько лет назад. Тогда похолодало так же, как сейчас. Пошли дожди. Я был маленький, но старшие птицы сказали, что пора собираться в путь, потому что впереди нас ждет Зима. И мы полетели. И прилетели в страну с зелеными пальмами и синим морем. Я понял, что эта жаркая страна называется Зимой.
— Спасибо, — ответил котенок, — объясняешь ты понятно, только я совсем запутался. Ты говоришь, что улетаешь в Зиму, а дедушка обещает, что Зима сама к нам придет. Что-то здесь не так. Попробую спросить у Агриппины.
Котенок вприпрыжку примчался к Агриппине. Яблоня была занята: она протягивала дедушке свои ветки так, чтобы ему было удобнее снимать тяжелые ароматные ярко-желтые яблоки. Наконец, дедушка собрал полную корзину и ушел. Котенок подкрался к Агриппине, потянулся передними лапками вверх по ее кряжистому стволу и промурлыкал:
— Ой, Агриппина, я, оказывается, совсем не так уж много знаю. Может быть, ты согласишься объяснить мне кое-что? — Конечно, малыш, — прошелестела яблоня.
— Скажи, пожалуйста, кто такая, вернее, — запнулся котенок, — что такое Зима?
— Зима, — мягко поправила яблоня Агриппина, — как раз не «что», а «кто». Потому что Зима — это прекрасная волшебница. Она скоро придет. Она всегда приходит после этих долгих дождей. Волшебница Зима набрасывает на деревья и кусты чудесные белые шали. В первое мгновение белые шали кажутся очень холодными, но потом согреваешься… И постепенно засыпаешь. Спишь долго и видишь добрые сны. А когда просыпаешься, белого наряда уже нет. Зато чувствуешь себя отдохнувшей, сильной, знаешь, что цветы твои будут красивы, листва свежа, а плоды вкусны. Но Зима в это время где-то далеко… Ты понял, малыш?
— Понял то я, понял, — котенок помолчал. — Но то, о чем ты рассказываешь, совсем не похоже на то, что говорил удод.
— А ты спроси кого-нибудь третьего, — посове-товала яблоня Агриппина, — пусть он нас рассудит.
«Спрошу, — котенок задумался, — мышку: она живет тихо, все слышит, все знает. Наверное, о Зиме тоже знает».
И котенок помчался к печке, под которой «тайно» проживала мышка. Он легонько поцарапал коготками о печку и позвал: «Мышка!». А Мышка не отвечает. Котенок снова позвал: «Мышка, мышка!». Тогда мышка ответила:
— Меня здесь вовсе нет. Напрасно зовешь.
— Я знаю, — котенок успокаивал мышку, — знаю, что тебя здесь нет, и дедушка знает, и все знают. Ну выгляни, не бойся! Мне очень нужно что-то у тебя спросить.
— Ладно, — мышка высунула остренькую мордочку с глазами бусинками. — Спрашивай.
— Что ты знаешь о Зиме? — спросил котенок.
— Ах, Зима!
— Мышка выбежала из-под печки.
— Зима — это прекрасно! Зима — это… Это… Это…
— восторженная мышка, забыв о страхе, закрутилась возле самых лап котенка. — Как бы тебе попроще объяснить? Зима — это когда тепло, потому что в печке трещат дрова. А еще Зима — это когда соседские девочки и мальчики собираются возле нашей печки и дедушка рассказывает им разные сказки и истории. А я тоже слушаю.
Мышка на секунду замерла, чего-то снова испугалась и, юркнув под печку, пропищала:
— Все! Больше я ничего не знаю.
Котенок зажмурился и тряхнул головой: мышка не только не рассудила удода и Агриппину, а, наоборот, все запутала.
…Летели по ветру желтые листья, сидел на крыльце котенок и думал о прекрасной и непонятной Зиме… Шли дни… И вот однажды вспрыгнул котенок на подоконник и увидел дождь, но какой! Белый и пушистый! И каждая дождинка летела почти отдельно. Ох и удивился котенок! Встал на задние лапки, смотрит во все глаза. Что это?
— А вот и первый снежок, — сказал дедушка. — Не удивляйся. Скоро его будет много-много.
Прошло еще несколько дней, и, проснувшись утром, котенок уже не удивился, а чуть не задохнулся от восторга. Все за окном белое, пушистое! Особенно красивы деревья. ^ Побежал котенок к яблоне Агриппине поговорить, а она молчит, укры-^ тая сверкающей белой шалью. Значит, уснула… Значит, Зима пришла…
Какая красавица! Только лапкам на снегу холодно. Поднял он одну лапку, другую — увяз совсем и — скорее домой к теплой печке. Понравилась котенку Зима. Он уже почти привык к ней. Дрова в печке трещат, дедушка рассказывает по вечерам ребятам разные истории и сказки. А котенок дремлет. Хорошо!
Шли дни. Котенок теперь часто дремал у теплой печки и смотрел сны.
… Но в этот вечер он долго не мог уснуть, все вспоминал и вспоминал прошедший день. Он был уди-вительным, этот день, и назывался странно — Новый год! Дедушка принес елку. Ребята и взрослые украси-ли ее разными игрушками, все дарили друг другу по-дарки, веселились, играли. А котенку на шею повязали шелковый бант.
И весь день все говорили друг другу: «С Новым годом! С новым счастьем!».
— Так вот что такое Зима! Это снег, санки, снеговики, ледяные горки, а главное — Новый год! Лучший из праздников, который приносит надежду на счастье и радость!
Чудеса, да и только
Пожалуйста, никогда не выбрасывайте старые сахарницы. Если у вас появился новый сервиз, старую ненужную сахарницу хорошенько вымойте, высушите и поставьте на самую дальнюю полку буфета. И тогда, может быть, в вашем доме некоторое время будут твориться разные удивительные вещи. А это совсем не плохо…
В старых сахарницах любят жить Струмышки. А Струмышки, эти сказочные существа, больше всего на свете любят устраивать людям приятные удивительные неожиданности. Струмышки — это совсем не мышки, не лягушки, не воробушки… Очень немногие видели Струмышек — такие они непрочные, придуманные, ветреные. От одного человеческого взгляда мгновенно превращаются в летучую золотистую пыль: Но те, у кого легкий взгляд и веселые глаза, видели Струмышек и рассказывают, что они похожи на клубочки желтого, необыкновенно легкого, пушистого меха. А глаза у Струмышек… Одни говорят — карие, другие — фиолетовые, третьи — синие. И это правда — глаза у всех Струмышек разные.
Струмышка из этой сказки зеленоглазая, как новогодняя елка, что сегодня принесли в дом. И сияют ее глаза, как елочные игрушки и мишура. Весело и ярко. Струмышка поселилась в красной с белыми горошинами сахарнице, которую мама убрала за ненадобностью.
Семья, где поселилась зеленоглазая Струмышка, была самая обыкновенная. Мама — портниха, папа — инженер. У него есть любимое занятие — мастерить механические игрушки. А еще дочка. Девочка как девочка: косички, пятерки, тройки, джинсы. Спокойно жила семья. Никаких несуразностей. И вот под самый Новый год началось…
Дождавшись ночи, Струмышка выбралась из сахарницы, распушила свой легкий-легкий мех и плавно слетела с буфетной полки. Золотистым парашютом покружилась над спящими хозяевами квартиры. Зелеными волшебными глазами заглянула в их снытобы с каждым познакомиться получше. Придумала первую приятную странность, рассмеялась тихонько и принялась за дело. А как делала Струмышка свое дело — спрашивать не станем.
В предновогодний день у всех мам забот невпроворот. У нашей мамы, конечно же, тоже. Ей необходимо было найти карамель «Вишенка», любимые конфеты семьи. Купила мама нужные конфеты, пришла домой и высыпала их на красивое большое блюдо, чтобы видно было, как их много.
Дочка прыгала рядом, папа с удовольствием потирал руки. Мама радовалась. А Струмышка, само собой, сидела рядышком на столе.
И вдруг — рассыпалась Струмышка. Золотистая пыль засверкала у всех в глазах, а потом мама, папа и дочка увидели, что праздничное блюдо наполнено не конфетами-карамельками, а самыми настоящими крупными, спелыми, сочными вишнями. Как ни любили все карамель, но настоящие ягоды, да еще зимой — что за чудо!
— Ну, ты у нас просто волшебница, — сказал папа.
— Зимой свежие ягоды! Не мороженые какие-нибудь, а настоящие, словно только что с ветки!
Усталая мама не знала, что и подумать, но обрадовалась вместе со всеми и снова принялась за дела. Некогда было думать, что произошло.
А папа сел заканчивать свой новогодний подарок — игрушечный вертолет. Струмышка его уже дожидается. Только папа ее не видит, ведь она рассыпается от взгляда человека. Вот самый важный момент — последняя деталь, и вертолет готов. Но множество золотистых пылинок засверкало в глазах у папы. А вместо вертолета… смотрит папа и ничего не понимает. За какую-то неуловимую секунду серьезная летающая машина превратилась в трех совершенно легкомысленных квакающих лягушат. Зеленых, как елка! Они по очереди приподнимали похожие на мухоморы красные шляпы и кланялись, квакая. Можно ли в это поверить? Нет, конечно. А можно не поверить, если видишь своими глазами? Вот сидел папа и не знал, верить или нет.
Подошла мама. «Все-таки у тебя золотые руки, — сказала она, — только ты мог сделать таких забавных лягушат». Не поверить маме папа, естественно, не мог.
Да и каждому ясно, что веселые лягушата гораздо лучше обыкновенного вертолета.
А Струмышка удалилась в свою сахарницу. Принялась за свои волшебные дела: готовить сюрприз для девочки.
И лягушата необыкновенно хороши, и спелые вишни вкусны и красивы, но есть у девочки мечта. Год назад ей подарили книжку про кошек, на обложке которой был нарисован веселый рыжий котенок. Очень хотелось девочке такого котенка. Но все не до него было: то мама занята, то папа в командировке. А тут вдруг ровно в двенадцать часов, когда били куранты, знакомая золотистая пыль закружилась в глазах у мамы, папы, девочки и над всем праздничным столом — и вдруг… живой рыжий котенок вышел из под елки и влез на стол. Он сел рядом с тарелкой девочки, наверное, был голоден. Мама думала, что это подарок папы, папа подумал, что котенка подарила мама, девочка не успела ничего подумать, она была просто очень рада. Только Струмышка знала, в чем дело.
Никто в семье не удивился Струмышкиным чудесам: ни первому, ни второму, ни третьему. Так устроены люди: добрым чудесам не удивляются: их просто помнят.
Вот и кончились странные новогодние неожиданности в этом доме. Струмышке пора перебираться в другую сахарницу, других людей удивлять. Она им нужна: не очень интересно жить без веселых и добрых Струмышек.
Не выбрасывайте, пожалуйста, старые сахарницы.
Подарок
«Многое мы забыли… Кто помнит, что сегодняшний вечер накануне Рождества называется Сочельником, что на Рождество необходимо делать подарки?» — так думала мама, глядя в окно на заснеженные деревья.
Вдруг раздался звонок в дверь. Мама открыла. Перед ней стояла очень пожилая, можно сказать, старенькая женщина в темном платье с белым кружевным воротничком. Волосы женщины были совершенно седыми и, казалось, отливали легкой голубизной. Благородной и доброй красотой веяло от женщины.
— Проходите, пожалуйста, — сказала мама.
— Нет, нет! — пожилая женщина старомодно поклонилась и представилась. — Я ваша новая соседка. Я на минутку. У вас есть малыш.
— Да, — подтвердила мама. — У меня есть сынок!
— Я бы хотела сделать ему рождественский подарок.
— В руках у женщины появилась небольшая «оклеенная золотистой бумагой» коробочка. Видимо, коробочка была очень старой, потому что в некоторых местах блестящая бумага потускнела и потрескалась.
— Это, — продолжала женщина, — рождественская елочная игрушка моей прабабушки. Пусть она принадлежит вашему малышу.
Мама взяла золотистую коробочку, хотела поблагодарить пожилую женщину, еще раз пригласить ее в дом. Но не успела. Так быстро исчезла неожиданная гостья: то ли направо ушла, то ли налево, то ли вниз по лестнице, то ли вверх. Что делать?
Мама осторожно открыла коробочку. В ней оказалась фигурка ангела. Игрушка была сделана из папье-маше. На ангеле было длинное белое одеяние. Его волосы золотились, глаза синели, за спиной распростерлись шелковистые из мягких белых перышек крылья, между которыми была петелька, чтобы вешать игрушку на елку
— Ох, какая она старинная? — сказал папа. — Наверное, очень дорогая.
— Какой красивый ангел, — прошептал малыш.
— Наверное, он очень добрый.
А мама улыбнулась и спросила сына:
— А знаешь ли ты, что ангелы — помощники Бога?
— Знаю. Когда я был совсем, совсем маленьким, бабушка крестила меня на ночь и говорила: «Да пребудет с тобой твой ангел-хранитель!»
— Прекрасный подарок, — взволнованно сказала мама и повесила игрушку на елку.
Опустилась ночь. Все в доме уснули. Все, кроме малыша. Он лежал и смотрел на елку. На ней белым пятнышком выделялась игрушка-ангел. Когда вокруг игрушки появилось белое облачко, мальчик почему-то не удивился и не испугался. А облачко росло, росло, и наконец из него вышел настоящий живой ангел. Так же золотились его волосы, такими же нежными, шелковистыми казались его крылья. Ангел подошел к малышу.
— Здравствуй.
— Здравствуйте! Вы мой ангел хранитель?
— Нет. Просто твой ангел попросил меня эту ночь побыть с тобой. Это не простая ночь. Рождественская.
— Рождественская, — повторил малыш.
— Я хочу поздравить тебя с Рождеством. — Ангел — погладил мальчика по голове.
— И сделать тебе подарок.
— Спасибо, но…
— Я хочу подарить тебе, — ангел хитро прищурил синие глаза, — путешествие в Африку. Ведь ты мечтаешь об этом!
— Ой, как здорово, — подпрыгнул малыш. — Но как же мы…
— Все будет в порядке. Иди ко мне. — Ангел протянул малышу руку.
Раз, два, три… И ангел с малышом в зеленой-зеленой африканской степи — саванне. Мальчик был по-прежнему в ночной пижаме. А ангел? Вместо белого длинного одеяния на нем — обыкновенные джинсы. Ну так что ж? В джинсах гораздо удобнее путешествовать по Африке. Ангел взмахнул своими чудесными белыми крыльями.
— С кем бы ты хотел встретиться, малыш? — спросил ангел.
— Я бы хотел увидеть жирафов! Можно?
Ангел протянул руку, и тотчас перед малышом появились два взрослых жирафа и один маленьких жирафенок. Это были очень красивые животные. Малыш подошел совсем близко к ним, жирафенок нагнулся и потерся своей пятнистой мягкой щекой о щеку малыша. Потом ангел спросил:
— А не хочешь ли ты повидаться с большими кошками, которых вы, люди, называете львами?
— Хочу, но боюсь немного.
— Со мной ничего не бойся.
Ангел поднял руку, и малыш увидел, что совсем рядом, оказывается, расположилось семейство львов. Мама львица играла с львятами, а огромный папа — лев с мохнатой гривой — просто лежал на боку. Ангел подошел ко льву, поднял над ним свои мягкие крылья, и глаза льва стали добрыми, как у домашней кошки. Он даже замурлыкал. Малышу было совсем не страшно погладить льва, растормошить его мохнатую гриву.
— Держи! — и синеглазый ангел вдруг протянул малышу огромный с длинными зелеными листьями ананас. Он был таким большим, что мальчик не смог его удержать.
— Не беда, — сказал ангел.
— Утром ты найдешь ананас на столе.
— Утром, — закричал малыш, — я всем расскажу, какой вы добрый! Расскажу, какое замечательное путешествие вы мне подарили.
— Нет, малыш. Ты никому обо мне не расскажешь. Ты забудешь обо мне. Ты будешь просто помнить сон про Африку.
Мальчик удивился, но спорить не стал.
— Ну а теперь, — ангел взял малыша за руки, — нам пора домой.
Раз, два, три… И малыш снова в своей кроватке в темной комнате. А рядом с ним золотоволосый ангел в длинном белом одеянии.
Кстати, хоть и было путешествие длительным, на домашних часах прошла всего одна минута.
— А сейчас, малыш, — ангел поднял свои шелковистые крылья, — спать. Сказал и исчез. А потом и утро наступило. Рождественское.
Проснулся малыш и первым делом рассказал маме с папой, как во сне был он в Африке, каких жирафов, львов видел он там. Об ангеле малыш, конечно, не вспомнил… А потом все увидели на столе ананас. Огромный, красивый, праздничный! Никто не знал, откуда он взялся. Но, как ни странно, его появление никого не удивило.
А дело все в том, скажу по секрету, что рождественским чудесам и подаркам не удивляются.
Рождественский сон
Ты, наверное, знаешь, что в ночь перед Рождеством случаются самые таинственные, волшебные, необыкновенные вещи? Кое-что волшебное хочу и я подарить тебе в эту рождественскую ночь. Я подарю тебе сон Лета. Да, да, не удивляйся.
Ведь Лето сейчас не за тридевять земель, не в далеких жарких краях, как наверняка думают почти все. Я раскрою тебе тайну. Сегодня можно. Сегодня необыкновенная ночь — рождественская!
Так вот. Лето сейчас совсем рядом. В ближнем лесу. На чердаке избушки лесника. В избушке, как и у тебя в комнате, сверкает игрушками и лампочками праздничная елка. А на чердаке, на мягкой соломе, спит Лето. Жаркое Лето — в холодной снежной зиме. И прекрасно они уживаются.
Спит Лето под песню метелицы и видит разные сны.
Сегодняшний сон ты посмотришь вместе с ним в эту славную рождественскую ночь. Ну, спи… И слушай…
Летом Лету не до сна. Летом дел у него не сосчитать. Работа с самого раннего утра. И в лугах, и в полях, и в лесах, и на опушках. Да что говорить, ты и сам знаешь. Наконец всё в порядке, кажется. Присело Лето на полянке отдохнуть. Перед дорогой.
Дорога у него дальняя, путь нелегкий: в заветном лукошке нужно отнести в город чудесные, почти волшебные подарки — летние цвета, звуки, запахи. А как же иначе? Ведь и о городе подумать надо! Вот только что выбрать, что в лукошко положить? Такое оно маленькое…
Задумалось Лето, глаза закрыло, а оттого звуки будто ярче стали. С одной стороны слышится кукушкин голос: «Ку-ку, ку-ку». Она, кажется, подсчитывает что-то. С другой стороны — с маленькой лесной речушки доносится песня веселых лягушат. А прямо над головой Лета, на высокой елке раздается звонкая дробь дятла. Взмахнуло Лето своим волшебным лукошком, будто зачерпнуло что-то. И попали в лукошко два кукушкиных «ку-ку», один куплет веселой песенки лягушат и стук дятла. Потяжелело лукошко.
Чем же еще горожан порадовать? Оглядывается Лето по сторонам. Вот! Целая полянка согретой солнцем ароматной земляники. Как раз для заветного летнего лукошка! И рядом с прежними подарками Лета в лукошке оказались так нужные городу чудесный аромат и нежный цвет лесной ягоды.
«Еще кое-что поместится», — подумало Лето, тихонько встряхнув лукошко. Вдруг что-то сверкнуло и тут же погасло в тени старого орешника. Это солнечный лучик упал на блестящий лепесток желтого лютика, а потом тень старого дерева нечаянно укрыла цветок. «Это то, что нужно», — обрадовалось Лето. Горсточка густой лесной тени, чистая искорка солнца, золотистый цвет лютика — всё, лукошко наполнилось доверху.
Всем встречным волшебное лукошко казалось пустым. Это и понятно. Ведь чтобы ожили, подарили себя людям спрятанные в лукошке золотистая искорка лепестка лютика, кукушкино «ку-ку», стук дятла, цвет земляники и аромат ее, песенка лягушат, тень старого орешника, — нужно все эти подарки из волшебного лукошка достать. Притомилось, устало Лето, село на обочине дороги, задремало. Заветное лукошко рядом стоит.
Неожиданно вздрогнуло, проснулось Лето, будто случилось что-то. А ведь и правда случилось: заветное лукошко на боку лежит. Упало.
Опечалилось сначала Лето. А потом… потом улыбнулось. Ведь невдалеке от дороги, откуда ни возь-мись, появилась стайка золотых с солнечными искорками лютиков; а откуда-то донесся аромат лесной земляники, засветилась совсем рядом чудесная лесная ягода; тень какого-то крохотного кустика стала прохладной, как тень старого орешника, а время от времени, когда шум затихал, становились слышны веселая песенка лягушат, стук дятла и кукушкино «ку-ку». Так-то вот…
Покачало Лето головой и с пустым лукошком отправилось к себе в лес, на чердак избушки лесника. Отдохнуть немножко. Ты помнишь? Оно и сейчас там спит. Спит и видит этот сон. И ты тоже! Ну вот и всё. Ночь кончилась. Доброе утро! Говоришь, что пахнет земляникой? Кукует кукушка? Квакают лягушата? Это ты еще не совсем проснулся, малыш! Посмотри, маленький букетик золотых лютиков. Это подарило тебе Лето на Рождество! Из своей зимней избушки, из своего рождественского сна.
С Рождеством тебя, малыш!
Со светлым праздником!
Рождественские грезы
Лучи заходящего солнца пробивались сквозь покрытое морозными узорами окно и падали на красавицу елку. Машенька, сидя на ковре, учила танцевать вальс зайчонка по имени Листик. Ей было очень смешно и весело.
В комнату вошла бабушка.
— Чему это ты смеешься, Маша? — Руки у бабушки были в тесте. Она собиралась печь пироги. — Да и время ли смеяться сейчас?
Машенька посмотрела на бабушку:
— А почему не время?
— Маленькая ты еще у меня. Забыла, что сегодня Сочельник, последний день поста. Нужно ждать Первую Звезду.
Машенька подошла к бабушке и обхватила ее за колени.
— Бабушка, я ничего не знаю про Сочельник.
— А ведь и правда. В прошлом году на Рождество ты болела. Температура была высокая. А в позапрошлом — тебе было всего три годика. Что ты понимала?!
— Расскажи!
— Долго внучка, рассказывать. Скажу только, что после Сочельника, строгого дня, наступает великий праздник — Рождество Христово и…
Девочка запрыгала:
— Знаю, знаю, Христа знаю! Ты называешь его Спасителем! Верно?
— Верно. Он и есть Спаситель. Только поймешь ты это не очень скоро и не очень легко… А сейчас послушай меня.
Когда Спаситель родился в далеком городе Вифлееме, в небе зажглась прекрасная Звезда. Она возвестила о радостном событии. И с тех пор Святая Звезда зажигается каждый год первой в эту ночь.
— Значит, как звезда загорится, так начало праздника?
— Да. Вот тогда и танцуй со своим зайчонком, тогда и пироги мои поспеют…
— …Поспеют?
— Уж не волнуйся об этом. А пока сядь, в кресле посиди спокойно, расскажи Листику сказку.
Села Машенька в глубокое кресло. Оно стояло между окном, за которым шел пушистый снег, и нарядной елкой.
Неожиданно, взглянув на елку, девочка сделала для себя открытие: все игрушки словно потускнели, лампочки светили слабо-слабо.
— А-а-а — подумала Машенька. — Понятно, почему елка не сверкает: Сочельник — строгий день. Надо Звезды дожидаться.
Притихла девочка. Задумалась… Бог знает о чем. А вскоре… и задремала…
Сумерки сгущались. Никто не хотел будить Машу, обнимавшую зайчонка. Просто прикрыла бабушка ее своей пуховой шалью.
И снится девочке сон. А может, и не снится вовсе… Может, явь видится сквозь сон… А может, все-таки снится?..
… Сначала слышит Машенька: «Динь ди линь!» А потом: «Тиш-ше, тиш-ше, рано еще!» Это колокольчик на елке зазвенел раньше времени. А елка мохнатой лапой придержала его.
… Еще прошло время. И вдруг великолепное сияние, серебристо-голубоватое, влилось в незашторенное окно.
Широко открыла глаза девочка и увидела, что это — свет одной из звезд, самой большой, изумительно красивой, необыкновенной!
— Это ты, Звезда? Первая? — шепотом спросила девочка.
— Я, — раздался звонкий мелодичный голос. — Я давно на месте. Тебя будить не хотела.
— Так значит, праздник уже? Рождество Христово?
— А ты взгляни на елку, — произнесла Звезда.
Посмотрела Машенька, прислушалась…
И увидела она, и услышала, что разноцветные сосульки позванивают, блестящие шары кружатся, золотые колокольчики трезвонят, а басовитый медвежонок поздравляет с праздником девицу-боярышню. Золотой и серебряный дождь струится и колышется. Кажется, елка сейчас затанцует.
— Красота какая! — охнула девочка.
— А знаешь, Машенька, почему на Рождество Христово елке такой почет? Нет? Так вот. Когда почти две тысячи лет назад родился младенец Христос, все деревья приветствовали его своими цветами и плодами. Порадовать хотели. Только ель, круглый год зеленая, скромно стояла в стороне — не было у нее ничего, кроме шишек.
Маленький Христос пожалел елку, и по его велению на ее веточки спустилось с неба сияние, а на верхушке появилась блестящая, искрящаяся звезда.
— Звезда? — переспросила Машенька. — А у нас нет звезды. Просто наконечник, похожий напирамидку.
— Разве? — лукаво прозвенела Звезда Христова. Коснулась она своим лучиком наконечника, и он превратился в голубовато-серебристую звездочку.
Девочка задохнулась от восхищения: — До чего же здорово!
— Маша! — вдруг строго спросила Звезда. — А почему у тебя в комнате лампадка не горит?
— Не сердись, Звезда Прекрасная! Бабушка, наверное, не успела масла подлить. Она и погасла.
— Не беда! — Звезда Небесная спокойно протянула свой лучик к лампадке. Та загорелась ярко, как никогда, и Машенька увидела в свете колеблющегося огонька знакомое прекрасное лицо Богородицы, склонившейся к младенцу Христу. Маленький Христос протягивал ручку к маме, но Машеньке показалось, что и к ней… Немного…
— Какие они необыкновенные! — сказала девочка.
— Они благослав-ляют тебя, — прошептала Звезда.
— Спасибо тебе, милая Звезда, что подарила мне такое чудо в Рождественскую ночь.
— Ну вот, девочка, а теперь засыпай…
И… Машенька проснулась. Спутались мысли девочки, а сердечко радостно билось.
— Что это было? Я спала? Или нет? Елка вся светится, но стоит спокойно. А на макушке… Звезда?! Лампадка горит. А может, она и не гасла? Ведь она всегда горит!
А за окном, в россыпи звезд, — сияла голубовато-серебристая пушистая звезда!..
— А! Все понятно! — девочка спрыгнула с кресла. — Рождество Христово наступило! С праздником, Листик!
…Тихо было в доме. Спали все. Одна Машенька чудесам внимала. И вдруг увидела она то, чему ничуть не удивилась. Подарки под елкой! Рождественские подарки! Это была кукла. Но не Барби, не Синди, а кукла-барышня, та, что досталась бабушке от ее бабушки. Старинная! На ней было длинное платье из белой кисеи, а вместо пояса — широкая розовая лента. Золотые волосы рассыпались по плечам. Как хотела Машенька эту куклу! Но раньше ее давали только посмотреть: мала была.
Рядом лежала книжка. Ее глянцевая обложка блестела в темноте. Машенька очень постаралась и прочитала по слогам «Детская библия».
В свете звезд картинки в книжке казались волшебными. Ну и подарок!
— Листик, ты видишь?
Машенька бережно взяла куклу, книгу, Листика и тихонько пошла в другую комнату. Оглянулась, с нежностью прощаясь, посмотрела в окно на Звезду. И уже совсем не удивилась, а тихо обрадовалась, когда в столовой увидела на столе тарелочку, укрытую белоснежной салфеткой. Конечно же, там был пирожок, а рядом стояла чашечка молока.
— Бабушка не забыла!
… Подарки лежали на столе, а Машенька ела пирожок и думала: «Какая чудесная Рождественская ночь! Какая чудесная!»