Борщ снова был недостаточно солёным.
Я поняла это за секунду до того, как Игорь оттолкнул тарелку. Пятнадцать лет брака научили меня замечать такие детали: едва заметное движение челюсти, чуть прищуренные глаза, резкий выдох через нос. Мой муж готовился к представлению.
– Лена, – его голос был обманчиво спокоен, – ты это специально делаешь?
Рука сама потянулась к солонке, но он перехватил её на полпути:
– Не утруждайся. Аппетит уже испорчен.
Я начала молча убирать со стола, стараясь двигаться бесшумно, как мышь. Но тарелка всё равно предательски звякнула о раковину.
– Что ты за жена такая? – в его голосе зазвучала привычная насмешка. – Ни готовить не умеешь, ни по хозяйству… Вот скажи, кому ты такая нужна будешь? Без меня ты – никто.
Звон разбившейся тарелки оглушил нас обоих.
Осколки белого фарфора разлетелись по кухонному полу, как осколки моей прежней жизни. В тишине было слышно, как капает вода из неисправного крана – Игорь обещал починить его полгода назад.
Как и многое другое в моей жизни, кран так и остался сломанным.
– Знаешь что? – мой голос дрожал, но в нём появились незнакомые мне самой стальные нотки. – Лучше быть никем, чем твоей женой.
В тридцать восемь лет я наконец-то решила стать собой.
Пятнадцать лет назад
– Лен, ты самая красивая невеста на свете, – шептал Игорь, кружа меня в свадебном вальсе.
Я верила каждому его слову. Верила, когда он говорил, что должна бросить работу в рекламном агентстве – «мужчина должен обеспечивать семью». Верила, что «настоящая жена» обязана встречать мужа горячим ужином. Верила, что его замечания – это забота.
Десять лет назад
– Ты что, не можешь нормально погладить рубашку? – Игорь швырнул белую сорочку мне в лицо. – У всех жёны как жёны, а ты…
– Прости, я перед важной встречей волновалась, – я подняла рубашку с пола. – Сейчас переглажу.
– Какой встречей? – его глаза сузились.
– Я хотела вернуться к работе. Мне предложили…
– Мы это уже обсуждали, – отрезал он. – Ты и с домом-то не справляешься.
Пять лет назад
Мама смотрела, как я замазываю тональным кремом синяк под глазом.
– Доченька… – начала она.
– Мам, я сама виновата, – привычно ответила я. – Не надо было спорить.
– Знаешь, – её голос дрогнул, – твой отец тоже говорил, что я сама виновата.
Мы встретились взглядами в зеркале. Две женщины, научившиеся оправдывать необъяснимое.
Вчера
– Без меня ты – никто.
Осколки тарелки хрустели под ногами, когда я шла в спальню за чемоданом. В голове всплывали картинки: наш первый танец, его улыбка, букеты цветов по поводу и без. Когда всё пошло не так?
Или так было всегда, просто я не хотела этого видеть?
В шкафу, за стопкой свитеров, лежала коробка с Сертификатом об окончании курсов копирайтинга. Я тайком закончила их онлайн три месяца назад.
Игорь кричал на кухне, но я уже не слушала. В тридцать восемь лет страх наконец-то уступил место злости. А злость, как известно, придаёт сил.
Я достала телефон и набрала номер риелтора, который попался мне в рекламе неделю назад. Тогда я сохранила его, не зная зачем.
Теперь знала.
Съёмная квартира пахла чужой жизнью. Облезлые обои, продавленный диван, гудящий холодильник – всё здесь кричало о временности.
– Двадцать тысяч в месяц, предоплата за два месяца, – хозяйка пересчитывала деньги. – И без регистрации.
Я кивнула. Сбережений хватит на три месяца, если очень экономить. Потом…
Потом будет потом.
Телефон разрывался от звонков. Игорь. Мама. Свекровь. Подруги. Я отключила звук.
Первое собеседование закончилось, не начавшись:
– У вас перерыв в работе пятнадцать лет. Извините, нам нужен опыт.
Второе:
– В вашем возрасте сложно начинать карьеру заново.
Третье:
– Знаете, у нас молодой коллектив…
Вечером позвонила мама:
– Игорь приходил. Говорит, изменится.
– Мам, – я смотрела в окно на чужой двор, – а когда папа бил тебя, он тоже обещал измениться?
В трубке повисла тяжёлая тишина.
– Доченька, – наконец произнесла мама, – я ведь тоже хотела уйти. Собирала вещи трижды. Но куда идти? С ребёнком? Без денег?
– И как ты теперь живёшь?
– Никак, – её голос стал совсем тихим. – Я умерла вместе с ним. Просто тело забыло об этом.
Я открыла ноутбук. Пятое собеседование было назначено на завтра.
В дверь позвонили. На пороге стоял Игорь – небритый, с красными глазами.
– Вещи собрала? – он пытался говорить насмешливо, но голос дрожал. – Думаешь, справишься? Без денег, без работы, без…
– Без тебя? – я смотрела ему в глаза. – Да, справлюсь.
Дверь закрылась с тихим щелчком. Я сползла по стене, обхватив колени руками.
Справлюсь. Должна справиться. Иначе зачем всё это?
В холодильнике было пусто. На работу не брали. Денег оставалось всё меньше.
Но впервые за пятнадцать лет я засыпала без страха.
– Младший копирайтер? – я смотрела на руководителя небольшого рекламного агентства. – Но я же…
– Немолоды для стартовой позиции? – Анна Викторовна, женщина лет пятидесяти, улыбнулась. – Знаете, я в сорок пять начинала заново. После развода.
Что-то в её взгляде заставило меня расправить плечи.
Первый рабочий день был кошмарным. Я путалась в компьютерных программах, не понимала сленг молодых коллег, чувствовала себя динозавром.
– Слушай, – подошла ко мне девушка из соседнего отдела, – у тебя классный текст про семейные ценности. Прямо… жизненно.
– Спасибо, Маша.
– Научишь меня так писать? А я тебе помогу с фотошопом разобраться.
Так появилась первая подруга на новой работе.
Зарплата была смешной. Я экономила на всём, кроме интернета – по ночам учила новые программы, читала профессиональные блоги, практиковалась.
– Лена, – позвала меня Анна Викторовна через месяц, – ты видела комментарии под своей статьёй на сайте?
- «Спасибо, вы будто про меня написали…»
- «Плачу. Как точно всё подмечено…»
- «Автор знает, о чём пишет…»
– У тебя талант говорить с людьми, – сказала начальница. – Потому что ты их понимаешь.
Вечером позвонила Марина:
– Лен, я твою статью прочитала… Слушай, а ты правда счастлива?
– Нет, – честно ответила я. – Пока нет. Но я свободна. И я учусь быть счастливой.
В дверь постучали. Маша:
– Там новый проект, крупный заказчик. Анна Викторовна сказала, твой текст – лучший. Будешь вести проект.
Дома я долго смотрела на себя в зеркало. В глазах появился блеск, которого не было пятнадцать лет. На столе лежала первая самостоятельно заработанная премия – маленькая, но такая важная победа.
Телефон мигнул сообщением от Игоря: «Без меня ты никто».
Я улыбнулась и удалила его, не ответив. Человек, который пятнадцать лет убеждал меня в моей ничтожности, ошибался.
Я становилась собой.
Свадебное фото смотрело на меня с маминого серванта. Счастливая пара: он в строгом костюме, я в белом платье.
– Доченька, одумайся, – мама поставила передо мной чашку чая. – Игорь извёлся весь. Похудел, осунулся…
– Как папа, когда ты пыталась уйти?
Чашка звякнула о блюдце. Мама побледнела.
– Откуда ты…
– Помню. Мне было двенадцать. Ты собрала сумку, а потом он пришёл пьяный. Умолял. Обещал измениться.
– И изменился, – прошептала она. – На время.
– А потом стало ещё хуже, – я взяла её за руку. – Мам, почему ты осталась?
– Из-за тебя, – её голос дрогнул. – Думала, ребёнку нужен отец.
– А сейчас что думаешь?
Она молчала долго. Потом тихо произнесла:
– Думаю, ребёнку нужна счастливая мать.
В дверь позвонили. На пороге стояла свекровь.
– Что ты о себе возомнила? – с порога начала она. – Мой сын для тебя всё делал! А ты? Неблагодарная! Эгоистка!
Я смотрела на неё и видела женщину, которая тридцать лет терпела измены мужа. Которая научилась жить чужой жизнью.
– Простите, – сказала я. – Но я не хочу стать вами.
Вечером пришло сообщение от бывшей одноклассницы:
«Игоря видела в баре. Рыдал, что жизнь разрушена.»
Я открыла фотоальбом. Вот наша первая встреча – институтский вечер, он читает стихи. Медовый месяц – он несёт меня на руках.
Первый год брака – букеты, записки, сюрпризы…
Когда всё изменилось? Или было изначально заложено – эта потребность контролировать, унижать, подавлять?
Телефон зазвонил. Игорь.
– Лена, – его голос звучал непривычно трезво. – Я всё понял. Я правда изменюсь. Давай начнём сначала?
– Знаешь, – я смотрела на свадебное фото, – иногда «сначала» означает «без тебя».
В трубке повисла тишина. Потом он процедил:
– Ты ещё пожалеешь. Ты никому не нужна. Ты…
Я нажала «отбой» и заблокировала его номер.
На столе лежал незаконченный рекламный текст. Работа ждала. Будущее звало.
– Елена Сергеевна, поздравляю с повышением, – Анна Викторовна протянула мне ключи от нового кабинета. – Теперь вы руководитель отдела копирайтинга.
Год назад я боялась включить компьютер. Теперь под моим началом работало пять человек.
– Лен, а научи меня так жить, – Марина пришла без предупреждения, с синяком под глазом. – Я больше не могу.
Я заварила чай и достала визитку риэлтора.
– Первое, что нужно понять: ты достойна лучшего.
Мама позвонила вечером:
– Игорь женился. На девочке двадцати пяти лет.
– И как ты? – спросила она после паузы.
Я прислушалась к себе. Внутри была пустота. Не боль, не ревность – просто ничего.
– Знаешь, мам… Я свободна.
В субботу мы с Машей пошли в салон красоты. Я впервые за пятнадцать лет покрасила волосы в рыжий – цвет, который всегда нравился мне, но который Игорь считал «вульгарным».
– Тебе идёт, – улыбнулась мама, увидев меня. – Ты стала такой… живой.
Вечером раздался звонок. Марина.
– Я ушла от него, – голос дрожал. – Сняла квартиру. Страшно…
– Приезжай. Научу делать правильный борщ.
– Борщ?
– Да. Такой, какой понравится тебе, а не ему.
Через неделю мне исполнилось сорок. Офис украсили шарами, команда подарила сертификат на курсы английского.
Будущее уже не пугало. Оно звало.
Через два года
Кофейня была полна народу, когда я увидела его. Игорь сидел через два столика от меня – поседевший, с молодой женой, которая что-то эмоционально ему выговаривала. Он привычно морщился, как раньше морщился от моего недосоленного борща.
– Я взяла нам капучино, – Маша плюхнулась напротив, протягивая чашку. – Представляешь, меня повысили!
– Горжусь тобой, – я улыбнулась, наблюдая, как молодая жена Игоря смахивает слёзы и выбегает из кофейни.
– Что смотришь? – Маша проследила мой взгляд. – Знакомый?
– Прошлое, – я отвернулась к окну. – Знаешь, иногда оно напоминает о себе, чтобы мы не забывали, как далеко ушли.
В сорок два моя жизнь только начиналась. И она была прекрасна.