На новоселье свекровь подарила фарфоровую статуэтку балерины.
– Поставь на самое видное место, Танечка, – сказала она тогда. – Это фамильная вещь.
Через неделю статуэтка исчезла с полки.
– Мама решила, что ей она нужнее, – пожал плечами муж. Татьяна промолчала. Зря.
Вера Николаевна открыла дверь и замерла на пороге, разглядывая Таню, как экспонат в музее. У будущей свекрови были идеально уложенные седые волосы, запах дорогих духов и цепкий взгляд, от которого хотелось поёжиться.
– Сашенька, ты не говорил, что твоя… невеста такая юная, – она произнесла это с особой интонацией, словно юность была каким-то недостатком.
– Мам, Тане двадцать шесть,
– Да-да, конечно, – Вера Николаевна наконец отступила от двери. – Проходите.
В гостиной, расставляя чашки, она между делом рассказывала о бывшей жене Сашиного старшего брата:
– Представляете, забрала половину имущества при разводе! А ведь все эти вещи были нашими, семейными…
Татьяна тогда не придала значения этой истории. Как и множеству других знаков.
Два года спустя
– Танюш, а где наш новый миксер? Тот, с насадкой для теста? – Александр рылся в кухонном шкафу.
– У твоей мамы, – Татьяна не отрывалась от ноутбука, досматривая очередной урок по веб-дизайну. Она подрабатывала на фрилансе – копили на машину.
– А, точно! Она же куличи собиралась печь, – он захлопнул шкаф.
Это была уже не первая кухонная техника, «временно» переехавшая к свекрови. И любимая форма для выпечки так и не вернулась с прошлого Рождества.
Тогда же Татьяна начала вести список. В заметках на телефоне, с датами:
- Блендер (31.12) – «Мама попробует и вернёт»
- Формы для выпечки (07.01) – «У мамы сломались её»
- Миксер (15.03) – «Мама на пару дней возьмёт»
- Мой шёлковый шарф (10.04) – «Марина случайно унесла»
- Набор новых полотенец (05.05) – «Маме понравился цвет»
Каждый раз она пыталась поговорить с Сашей. Каждый раз слышала одно и то же:
– Это же семья! Нельзя быть жадной.
Но дело было не в жадности. А в чувстве, что личное пространство потихоньку растворяется, исчезает, утекает сквозь пальцы.
Сумку Татьяна заметила сразу. В торговом центре они столкнулись с Мариной, сестрой мужа, у той на плече покачивалась её любимая бежевая сумка.
Та самая, что Татьяна купила себе на первый гонорар от фриланса.
– Классная сумочка, правда? – Марина покрутилась перед зеркалом в бутике. – Саша сказал, ты всё равно её не носишь.
Татьяна почувствовала, как сжимаются кулаки. Перед глазами всплыла картина трёхлетней давности: Наташа, бывшая жена Димы, старшего брата Саши, собирает вещи.
– Знаешь, почему я ухожу? – Наташа складывала свитера в коробку. – Не из-за измены даже. А потому что в этой семье нет личного пространства. Всё общее, всё «наше», а на самом деле – мамино.
Тогда Татьяна не поняла. Теперь – начинала понимать.
Вечером она впервые закатила скандал.
– Почему ты раздаёшь мои вещи без спроса? – её трясло.
Александр оторвался от телевизора:
– Господи, Тань, ну это же просто сумка! Ты её месяц не брала.
– Дело не в сумке! Дело в том, что ты не спросил!
– А что тут спрашивать? Марина – моя сестра, ты – моя жена. Мы семья.
– Семья… – Татьяна опустилась на стул. – А почему твоя мама никогда не отдаёт свои вещи? Почему только я должна делиться?
– Мама… это другое, – он поморщился. – Она старше, ей тяжело меняться. А ты молодая, адаптируйся.
В тот вечер Татьяна долго не могла уснуть. Вспоминала, как началось: сначала мелочи – чашка, которую Вера Николаевна «случайно» унесла, шарф, который «так идёт Мариночке». Потом – техника, украшения, одежда…
Телефон звякнул сообщением от Наташи:
– Видела тебя сегодня в ТЦ. Поговорим?
За чашкой кофе на следующий день Наташа рассказала свою историю.
О том, как Вера Николаевна годами собирала «семейные реликвии» – красивые вещи невестки, которые «так подходят нашему дому». О том, как любая попытка возразить наталкивалась на обвинения в жадности и непонимании семейных ценностей.
– А потом я узнала, что многие мои вещи она продала, – Наташа помешивала кофе. – На благотворительность, как она сказала. Но это стало последней каплей.
Татьяна молчала, вспоминая свой список пропавших вещей. Он становился всё длиннее.
– Знаешь, что самое страшное? – Наташа встала. – Не вещи. А то, что твой муж всегда будет на стороне матери. Всегда.
Татьяна брала дополнительные заказы и работала по ночам, Александр подрабатывал по выходным. До цели оставалось всего ничего – «Фольксваген Поло» уже ждал в автосалоне.
– В шестьдесят лет жизнь только начинается! – Вера Николаевна сидела во главе стола, поправляя жемчужное ожерелье. Такое же Татьяна видела в ювелирном за сорок тысяч — часть денег на машину незаметно исчезла.
– Я хочу что-то особенное на юбилей, – Вера Николаевна обвела взглядом собравшихся. – Что-то, что запомнится навсегда.
Татьяна заметила, как дрогнула рука мужа с вилкой. Он избегал её взгляда весь вечер.
– Сашенька, – вкрадчиво начала свекровь, – помнишь, как в детстве ты обещал купить мне машину?
– Мам, это было давно…
– А я помню каждое слово! Ты сказал: вот вырасту, стану богатым и куплю тебе самую красивую машину.
Дома Александр долго мялся.
– Знаешь, я тут подумал… Может, возьмём кредит на машину?
– Зачем? У нас почти вся сумма есть.
– Ну… для мамы…
Татьяна медленно подняла глаза от ноутбука.
– Что значит – для мамы?
– Понимаешь, ей так хочется научиться водить. А у нас есть накопления…
– Наши накопления. На мою машину. Чтобы я не тратила три часа на дорогу до работы.
– Тань, ну это же мама! Ей шестьдесят, у неё юбилей…
– А мне тридцать, и я третий год встаю в пять утра!
Он опустился на край кровати, комкая в руках футболку.
– Я уже договорился. Маленькая такая машинка, почти новая…
Татьяна почувствовала, как комната начинает кружиться. Два года. Сотни часов за компьютером. Отказы от встреч с подругами. Экономия на всём.
– Сколько? – голос звучал как будто со стороны.
– Все наши накопления. Но мама обещала помочь с первым взносом на новую…
Татьяна медленно встала. В голове звучали слова Наташи: «Твой муж всегда будет на стороне матери».
– Прекрасно, – она удивилась, насколько спокойно звучит её голос. – Раз ты уже всё решил, утром поедешь к маме и скажешь, что передумал. Или можешь не возвращаться.
– Но я уже внёс предоплату!
– Это твои проблемы, – Татьяна открыла ноутбук. – Я в этом участвовать не буду.
Она демонстративно надела наушники, давая понять, что разговор окончен. В кармане завибрировал телефон – сообщение от Димки:
«Сестрёнка, как дела? Давно не виделись».
Татьяна улыбнулась. У неё появилась идея.
Дождавшись, когда Александр уйдёт на работу, Татьяна набрала номер брата.
– Дим, помнишь, ты говорил, что ищешь машину?
– Ищу. Но пока без работы сам понимаешь…
– А если я предложу очень выгодные условия?
План созрел мгновенно. Татьяна достала из шкафа любимый костюм мужа, тот самый, что он надевал на важные встречи. Аккуратно сложила его в чехол.
К обеду приехали мама с тётей Валей. Татьяна встретила их с улыбкой.
– Проходите. Чай? Или, может, хотите посмотреть новые вещи Саши? Он всё равно половину не носит.
– Танечка, неудобно как-то… – мама замялась.
– Что вы! В семье всё общее. – Татьяна распахнула шкаф. – Вот, смотрите. Отличный костюм, Саша его только на презентации надевал. Дима как раз такой размер носит.
– Но это же…
– Берите-берите! Мы же семья. Нельзя быть жадными.
За следующий час из квартиры «уехали» коллекция виниловых пластинок и любимая кофемашина Александра.
Последним пунктом плана стала машина. Вера Николаевна, сияющая от счастья, даже не удосужилась оформить документы на себя. Татьяна молча сделала фото договора купли-продажи.
– Дим, заедешь вечером? Есть разговор о подарке свекрови…
В глазах брата мелькнуло понимание.
– Значит, про машину… – он усмехнулся. – А документы?
– Всё чисто. Она даже не оформила на себя – некогда было, видимо. Торопилась похвастаться перед подругами.
– А муж?
– А что муж? Он же сам говорит – в семье всё общее.
***
– Где мамина машина? – голос Александра дрожал.
Татьяна подняла глаза от чашки с чаем. За окном занимался серый февральский рассвет.
– У Димы. Ему сейчас нужнее – работу искать.
– Что?!
– А что такого? Мы же семья. В семье всё общее, Кстати, твой костюм теперь тоже у него. И пластинки. И кофемашина.
– Ты… ты… – Александр осел на стул.
– Я просто следую семейным традициям. Кстати, Марине очень идёт моя сумка. Может, ей ещё и твой новый свитер отдать?
– Это другое! Ты отдала мои вещи…
– А, так когда мои – можно, а когда твои – нельзя? – Татьяна поставила чашку. – Интересные у вас принципы.
Телефон взорвался звонком – Вера Николаевна.
– Немедленно верните машину! – голос свекрови срывался на визг.
– Почему? Диме она нужнее – он теперь таксистом работает. Мы же семья.
В трубке повисла тишина.
– Александр! Сделай что-нибудь!
Но Александр молчал, глядя на пустое место у окна, где ещё вчера стояла новенькая машина.
Татьяна достала из шкафа список пропавших вещей.
– Вот, держи. Когда вернёшь всё по списку – поговорим.
– Я… я к маме, – Александр схватил куртку.
– Конечно, – Татьяна улыбнулась. – Только ключи оставь.
Александр вернулся через месяц. Похудевший, с кругами под глазами. В руках – коробка с вещами Татьяны.
– Это всё, что смог найти, – он поставил коробку на пол. – Остальное мама… распродала.
Татьяна молча разбирала вещи: блендер с отбитым углом, шарф с растянутой петлей, помятая сумка.
– Знаешь, – Александр сел на краешек дивана, – когда я жил у мамы этот месяц… Я многое понял. Она контролирует всё. Каждый мой шаг, каждое решение. Даже мой завтрак – и тот по её правилам.
– И только сейчас заметил?
– Нет. Всегда знал. Просто… так было проще. Не спорить, не отстаивать своё мнение. Отдавать вещи, деньги, время… Я думал, это любовь.
– А теперь?
– А теперь я хочу научиться говорить «нет». И маме, и сестре… Всем, кто наглеет, – он поднял глаза. – Ты примешь меня обратно?
– При двух условиях, – Татьяна повернулась. – Первое: мы начинаем копить на новую машину – для меня, и ты не имеешь права распоряжаться этими деньгами без моего согласия.
— Хорошо. А второе?
– И больше никаких «мама попросила»
Татьяна достала помятую сумку: – Знаешь, пусть эта останется Марине. Как напоминание – чужое брать нехорошо.