Остались без отца, без матери три брата. И не было у них ни кола ни двора. Вот и пошли они по белу свету счастья искать. Идут и все думают: «Вот бы посчастливилось к хорошим людям в работники наняться?» А тут как раз старичок навстречу попался, седенький такой.
— Куда, детки, путь держите?
— В работники наниматься идем.
— А разве своего хозяйства нет?
— Нет,— отвечают братья.-— Если б хороший человек в работники нанял, мы честно трудились бы, слушались его, как дети родные.
Подумал старик и говорит:
Ладно. Будьте моими сыновьями. Только слушайтесь, тогда я вас научу, как на белом свете по правде жить — без лжи, без обмана.
Согласились братья. Пошли за ним. Идут, идут, глядь среди вишневого сада хатка стоит. Нарядная такая. Цветы вокруг цветут. Выбежала на крыльцо девушка. Пригожая, красивая. Взглянул на нее старший брат.
— Ох, если б мне красавицу эту, да быков пару, да корову — хорошо было бы!
Отец нареченный поглядел на него и говорит:
— Хорошо, сынок. Будет у тебя невеста. Будут быки и корова. Живи себе счастливо, но правду не забывай.
Сосватали они девушку. Свадьбу сыграли. И старший брат остался хозяйствовать в своей хатке.
А старик с младшими сыновьями дальше пошел. Идут, идут. Опять у дороги хорошенькая хатка стоит. Около нее мельница крыльями машет. А у хатки девушка сидит, что-то вяжет. Работящая, видно. Взглянул на нее средний брат.
— Ох, если б она за меня замуж вышла да мельницу в приданое дали! Я бы мельником стал, всегда хлеба было бы много.
А дед ему и говорит:
— Ладно, сынок, быть по-твоему.
Вошли они в хату. Сосватали девушку. Свадьбу сыграли. Оставил дед сына жить в приймах.
— Ну, сынок, будь счастлив, но гляди правду не забывай.
И пошли старик с младшим сыном дальше. Идут, идут и видят:
хатка стоит убогая такая. Вышла девушка, красавица писаная. А в хатке насквозь дыры светятся. Меньшой брат взглянул на девушку:
— Ох, если б она за меня замуж вышла! Работали б мы дружно, хлеб добывали и о бедных никогда не забывали: всем бы с ними делились.
Взглянул старик на него.
— Ладно, сынок, быть по-твоему. Только гляди ж о правде не забывай!
Женил старик и этого сына и пошел по белу свету.
, Живут братья, поживают, добра наживают. Старший разбогател, каменные хоромы выстроил, деньги в кубышку складывает да только о том и заботится, чтобы червонцев побольше накопить. Был он скупой и жадный, бедным никогда не помогал.
Средний брат тоже стал богатым. Сам лежал на боку, ел, да пил, да на людей покрикивал, что за кусок хлеба на него работали.
Меньшой брат жил бедно. Но о других бедняках не забывал, всегда с людьми последними крохами делился.
А старик все ходил и ходил по миру. Долго ходил. Весь белый свет обошел и решил сыновей проведать, узнать, не забыли ли они о правде. Прикинулся убогим и пошел к старшему сыну. И увидел старшего брата на дворе. Такой важный, не узнать даже. Кланяется ему старик.
— Сжалься, человече, над убогим: подай милостыню.
Старший сын глянул на него сердито.
— Вот еще убогий нашелся! Работать надо. Я сам недавно из нужды выбился…
А у него добра было видимо-невидимо. Хоромы каменные, в сараях скота, в амбарах хлеба полным-полно. В клетях добра всякого напихано. А денег и не счесть… И все ж не подал старцу.
Поглядел дед и пошел дальше. Шел, шел. Прошел с версту, оглянулся на хоромы богатые, и запылали они. Так и пошло прахом все добро, чужим трудом нажитое.
Пошел старик к среднему сыну. Видит: мельница крыльями машет, хозяин сидит, вокруг поглядывает. Старик подошел, поклонился.
—Подай бедняку мучки горсточку, добрый человек. Калека я. Голодный. Не могу сам работать.
— Я еще себе не намолол. Много вас таких шляется. Ступай себе подобру-поздорову…
Ушел старик. Отошел подальше, оглянулся, и вдруг запылало все пламенем… Сгорело и добро среднего сына.
Пошел старик дальше. Шел, шел и пришел во двор к младшему сыну. Видит, живет он бедно. Хатка маленькая, но чистенькая. Белизной на солнышке светится. Подошел к хатке, оборванный такой, жалкий.
— Подайте хлебца старцу убогому.
Младший сын взглянул на него и сказал ласково:
— Иди, дед, в хату. Там ты поешь и с собой на дорогу возьмешь.
Вошел старик в хатку, стал у порога. Увидела хозяйка, что он такой убогий, пожалела его. Посадила на скамью, принесла штаны, рубашку. Стал старик переодеваться, и тут она на груди у него увидела большую рану. Сказала об этому мужу.
Усадили они старика за стол, накормили его, напоили. Потом младший сын спрашивает:
— Скажи-ка, дед, отчего у тебя рана на груди такая?
— От нее я скоро умру. Жить мне только один день осталось…
— Ох, беда! — вскрикнула хозяйка.— Нет ли таких лекарств, чтоб рану твою залечить?
— Есть,— ответил старик.— Но лекарства этого никто не даст, хотя каждый дать может…
Младший сын опять спрашивает:
— Почему ж не дать? Лишь бы было. Говори, дедуся, какое лекарство, нужно?
— А вот какое: если хозяин подожжет свой дом и все сгорит, тогда надо взять пепел и посыпать им рану. Заживет она быстро. Но разве найдется такой человек, чтоб дом свой сжег ради другого человека?
Задумался младший сын. Долго думал. Потом обернулся к жене и спрашивает:
— Как думаешь?
— Да так и думаю: хату другую построим, а хороший человек умрет — не вернешь.
— Ну, если так, выноси побыстрей детей.
Вынесли детей, сами вышли. Поглядел хозяин на хатку: жалко стало добра, трудом нажитого. Потом взглянул на деда: еще жальче стало его, старенького. И тут он быстро поджег хатку. Мигом все пламенем охватило, и хатки как не бывало. Вдруг на месте хатки дом вырос, да такой большой, красивый.
Старик стоит рядом с младшим сыном, в бороду ухмыляется.
— Вижу, сынок, что из вас троих только ты правду любишь. Живи счастливо!
Тут младший сын узнал в нем отца нареченного, кинулся к нему обласкать, а того и след простыл. Исчез, будто его и не было.