На урок литературы учительница Елена Гавриловна пришла со своим маленьким сыном Женечкой – дома не с кем было оставить.
– Сиди тихо! Можешь порисовать, – Елена Гавриловна положила перед малышом блокнот, фломастеры и обратилась к нам:
– Друзья! К сегодняшнему уроку вы подготовили стихи о природе. Прошу вас читать выразительно, с чувством, чтобы стихи произвели должное впечатление – в этом заключается искусство чтеца. Кто начнёт? Есть желающие?
– Я желающая! – вызвалась Алиса Трякилева.
– Замечательно! Выходи к доске, – пригласила учительница.
– Фёдор Иванович Тютчев! «Весенняя гроза»! – громко и отчётливо, как настоящий чтец, объявила Алиска. А потом вдруг стала читать тихо-тихо, на одной ноте и совсем без пауз:
«Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний первый гром,
Как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом…»
К концу стихотворения Алиску почти совсем не было слышно. Ну прямо мышка пищит, а не чтец выступает! Мы чуть не заснули.
– Алиса, такое чтение никаких эмоций не вызывает. Кроме желания узнать, что стряслось с твоим голосом, – покачала головой Елена Гавриловна. – Никого ты не убедила, что любишь весеннюю грозу.
– А я и не люблю её! – у Алиски снова прорезался задорный голосок. – Промокнешь насквозь, и всё! Или вообще молнией ударит, если спрячешься от дождя под одиноким деревом!
– Но поэт-то восхищался грозой, – возразила Елена Гавриловна. – А настоящий чтец доносит до слушателей чувства поэта во всей полноте. Садись и не забывай брать зонт, когда идёт дождь.
Алиска направилась к своей парте, а маленький Женечка мигом нарисовал на листочке зонтик и сунул ей в руку.
– Кто следующий? – спросила Елена Гавриловна и тут же сама предложила: – Давайте послушаем Костю Зябликова. Представь себе, Зябликов, что ты – артист и выступаешь на концерте. Читай так, чтоб за душу брало!
Зябликов пожал плечами и пошёл к доске. А я подумал: «Ну какой из Костика чтец! Его даже на переменке еле слышно! Снова мышка сейчас запищит или комар».
И действительно, Зябликов застенчиво прошептал:
– Александр Сергеевич Пушкин. «Зимний вечер».
Потом он зажмурился, наверное, чтоб войти в образ чтеца, сцепил пальцы в замок и ка-а-ак затянет громко и заунывно:
«Бу-у-уря мгло-о-ою небо кроет,
Ви-и-хри снежные крутя…»
При каждом ударном слоге Зябликов приподнимался на цыпочки и раскачивался.
«То, как зверь, она завоет…»
И Зябликов зловеще завыл: «У-у-у!» в точности, как собака Баскервилей на болоте из «Приключений Шерлока Холмса».
«То заплачет, как дитя…»
И Зябликов жалобно захныкал: «Уа-уа-уа!»
Мы хохотали, как сумасшедшие. А Костик, не обращая ни на кого внимания, – вот что значит, перевоплотился! – продолжал:
«То по кровле обветшалой
Вдруг соломой зашумит…»
Зябликов выхватил из кармана газету и с остервенением зашуршал ею, приговаривая «шур-шур-шур».
«То, как путник запоздалый,
К нам в окошко застучит…»
И Зябликов бешено заколотил по доске.
Мы тоже начали барабанить по партам в знак солидарности с Зябликовым и, конечно, с А.С. Пушкиным. Маленький Женечка не отставал. Он хохотал и стучал вместе со всеми.
– Прекратите безобразничать! – тоже ударила по столу Елена Гавриловна. – Зябликов, ты вызываешь совершенно не те эмоции! Настроение поэта нужно передавать! И без всяких спецэффектов!
Костик моментально вышел из образа чтеца и тихо вернулся на своё место.
– Я передам настроение поэта! – вскинула руку Людка Пустякова. – Можно?
– Попробуй, – кивнула Елена Гавриловна. – Иди сюда.
– Аполлон Николаевич Майков. «Весна»! – Людка грозно сдвинула брови, шагнула к учительскому столу и ка-а-ак заорёт, сверкая глазами и потрясая кулаками прямо перед носом у Елены Гавриловны:
«Уходи, Зима седая!
Уж красавицы Весны
Колесница золотая
Мчится с горной вышины….»
Тут маленький Женечка вскочил со стула и тоже заорал:
– Не смей кричать на мою маму! А то врежу!
Он подбежал к Людке и встал в боксёрскую стойку. Людка даже попятилась.
Мы снова захохотали и зааплодировали.
– Не волнуйся, сынок. Всё в порядке! – успокоила малыша Елена Гавриловна. – А ты, Люда, явно перестаралась – ребёнка напугала. Аполлон Николаевич, безусловно, прогонял зиму. Но уж, конечно, не так яростно! Всё хорошо в меру. Даже самые правильные эмоции!
Прозвенел звонок. Урок закончился.
– К следующему занятию подготовьте, пожалуйста, рассказы по своему выбору, – сказала учительница.
А я подумал: «Занятная штука – искусство чтеца. Выучу-ка я отрывок из «Вия» Гоголя. Очень страшная повесть! Ух, как завтра прочитаю! Весь класс дрожать и рыдать будет. Во главе с Еленой Гавриловной!»