Как-то под вечер сидели в своей урасе* три брата. Старшего звали Лошийя, среднего — Лопчуо, младшего — Акчйн-хондо. Делать было нечего, старший брат и говорит:
— Давайте песни петь, голоса пробовать. Я первый начну.
И запел:
— Лошийя-я! Шийя! Лошийя!
Спел так и похвалил себя:
— Хороший у меня голос. Потом запел средний брат:
— Лопчуо-о! Чуо! Лопчуо! Кончил он петь и говорит:
— И я хорошо пою! Посмотрим, как наш младший споёт.
Запел младший брат:
— Акчин-хондо! Хондо-хон-до! Акчин!
Когда он кончил петь, братья говорят:
— Что ж, и у него получается. Теперь давайте вместе споём!
И запели. Каждый своё поёт. Никак песня не получается. Старший брат на младшего рассердился, младший — на среднего, а средний — на обоих:
— Зачем свои имена поёте?! Моё пойте! Тогда песня получится!
— Из твоего имени песня не получится! Моё имя петь надо! — кричат старший брат.
— А я ваших имён и знать не хочу! — кричит младший. — Я своё имя знаю и буду петь!
И затянул:
— Акчин-акчин-акчин-хондо! Хондо-хон-до-до-до-до! Акчин!
Тут братья набросились на него, стали бить. И он им спуску не даёт. Дрались, дрались — котёл опрокинули, огонь в очаге залили. Катались по полу — стрелы изломали.
Старший брат сказал:
— В урасе плохо драться. Давайте выйдем.
Вышли братья из урасы и принялись на траве драться. Старший младшего брата на землю повалил. Лежит младший брат на спине, лицом кверху. Увидел над собой звёздное небо, закричал:
— Стойте, братья! Беда идёт!
— Какая беда? Где беда? — закричали средний и старший братья.
Младший вскочил, на небо пальцем показал:
— Смотрите, чужие люди сухой тальник зажгли. Дорогу себе огнём освещают! На нас войной двинулись!
Братья испугались:
— Убегать надо! Их много, нас мало! Побежали они к реке, в лодку-стружок прыгнули, за вёсла схватились. Гребут, да так, как песню пели: один — назад, другой — вперёд, третий вёсла опустит-поднимет — ни назад, ни вперёд!
Лодка-стружок на месте крутится. Вода о борта плещется. Кажется братьям, что лодка их быстро идёт.
Старший вверх взглянул, говорит:
— Гонятся!
Опять братья гребут.
Средний вверх взглянул, закричал:
— Как будто отставать начали! Ещё вёслами помахали. Младший задрал голову, сказал:
— Отстали!
А на самом деле уже наступило утро. В сером небе звёзды померкли.
— Знаю, почему отстали, — сказал старший брат. — Они нашу урасу грабят!
— Ясное дело — грабят! — сказал средний.
— Котёл унесут, шкуры унесут! Что делать? — убивается младший.
Вдруг видят братья: стоит на берегу ураса. Хорошая ураса, большая.
— Наверное, это жилище вражеских воинов, — говорит старший.
— А чьё же?! Конечно, их! — отвечает средний.
— Если они наше жилище грабят, мы их урасу разорим! — закричал младший и выпрыгнул из лодки.
За ним и двое других братьев выскочили. С криком бросились они к вражескому жилью. Шесты изломали, шкуры сорвали, котёл схватили, в лодку унесли. Опять роются на том месте, где чужая ураса стояла. Младший брат нашёл лук. Поднял его и закричал:
— А ведь это мой лук! Я сам его делал!
— Не может быть! — отмахнулся старший.
Сказал так и свой лук увидел.
— Послушай, — толкнул он среднего. — Кажется, Акчин-хондо не совсем глупый. Я тоже свой лук нашёл.
А средний брат третий лук в руках держит, рассматривает, головой качает:
— Луки, выходит, наши. Может, и ураса наша?
Разобрали шкуры, что в кучу бросили, всё узнали.
— Вот этого оленя я убил!
— Этого я!
— А эта медвежья шкура нам ещё от отца досталась!
Посмотрели братья друг на друга. Друг у друга спросили:
— Как же так вышло: всю ночь гребли — к своей же урасе приплыли?
*Ураса — жилище юкагиров.
И решили братья: не иначе, какой-то шаман их песне позавидовал, туман на их глаза, в их головы наслал. До того только не додумались, что у этого шамана имя есть. Догадайтесь сами какое!