— Идут! Идут! — закричал Глеб и стал спускаться с дерева, пыхтя и ломая ветки. Алеша посмотрел вниз. Шли дачники с поезда. Длинноногий Володька, разумеется, шел впереди всех. Скрипнула калитка. Глеб кинулся навстречу.
Алеша прижался щекой к стволу липы. Он сразу стал маленьким и ненужным. Глеб и Володя будут говорить о книжках, которых Алеша не читал, о кинокартинах, которые Алеше смотреть еще рано. Потом уйдут в лес. Вдвоем. Алешу не возьмут, хотя он сам собирает грибы лучше Глеба, бегает быстрее Глеба, а на деревья лазит так хорошо, что его даже прозвали обезьянкой за ловкость. Алеше стало грустно: выходные дни приносили ему одни огорчения.
— Здравствуй, Глебушка, — сказал Володя. — А где облизьянка?
«Обезьяна» было почетное прозвище, но ведь каждое слово можно исковеркать так, что получится обидно.
— Сидит на липе, — засмеялся Глеб. — Володя, я тоже на эту липу лазил, почти до самой верхушки.
— Охотно верю, — насмешливо ответил Володя. — На эту липу могут влезть без посторонней помощи даже грудное младенцы!
После таких слов сидеть на липе стало неинтересно. Алеша спустился на землю и пошел к дому.
— Вот березка у вас за забором растет, — продолжал Володя, — это действительно настоящее дерево.
Володя вышел за калитку.
— Эй ты, Алешка! — крикнул он. — Тебе не влезть на большую березу!
— Мне мама не позволяет, — ответил Алеша хмуро. — Она говорит, что с каждого дерева придется рано или поздно спускаться, а спускаться часто бывает труднее, чем лезть кверху.
— Эх ты, маменькин сынок!
Володя скинул сандалии, прыгнул на высокий пень около дерева и полез кверху, обхватывая ствол руками и ногами.
Алеша смотрел на него с нескрываемой завистью. Зеленые пышные ветки росли на березе только на самом верху, где-то под облаками. Ствол был почти гладкий, с редкими выступами и обломками старых сучьев. Высоко над землей он разделялся на два ствола, и они поднимались к небу, прямые, белые, стройные. Володя уже добрался до развилки и сидел, болтая ногами, явно «выставляясь».
— Лезь сюда, облизьяна! — не унимался он. — Какая же ты обезьяна, если боишься на деревья лазить?
— У него хвоста нет, — сказал Глеб, — ему трудно.
— Бесхвостые обезьяны тоже хорошо лазят, — возразил Володя. — Хвостом хорошо за ветки цепляться, а тут и веток почти нет. Алеша без веток лазить не умеет.
— Неправда! — не выдержал Алеша. — Я до половины на шест влезаю.
— Почему же это только до половины?
— Ему выше мама не позволяет.
Алеша раздул ноздри и отошел в дальний угол сада. Володя покрасовался еще немного на березе. Но дразнить было больше некого, а лезть выше по гладкому стволу он не решился и стал спускаться.
— Пойдем за грибами, Глеб, ладно? Тащи корзинки. Алеша молча смотрел им вслед. Вот они перешли овраг и побежали к лесу, весело размахивая лукошками. Мама вышла на террасу:
— Алеша, хочешь, пойдем со мной на станцию? Прогуляться и посмотреть паровозы было бы неплохо.
Но Алешу только что назвали маменькиным сынком. Не мог же он идти через всю деревню чуть ли не за руку с мамой, когда Володя и Глеб отправились вдвоем в лес, как настоящие мужчины!
— Не хочется, — сказал он. — Я посижу дома.
Мама ушла. Алеша посмотрел на большую березу, вздохнул и сел на скамейку около забора.
Володя и Глеб вернулись только к обеду. После обеда постелили в саду одеяло и разлеглись читать. Мама пошла на кухню мыть посуду.
— Ты бы полежал тоже, Алеша, — сказала она. Алеша присел на кончик одеяла и заглянул в книжку через плечо Глеба.
— Не дыши мне в ухо, — буркнул тот. — И без тебя жарко!
Тогда Алеша встал, вышел за калитку и подошел к большой березе. Огляделся. На тропинке не было никого. Он полез на дерево, цепляясь за каждый выступ коры, за каждый сучок. Внизу ствол был слишком толст, Алеша не мог обхватить его ногами.
«Ему-то хорошо, длинноногому! — сердито подумал он. — А все-таки я влезу выше!»
И он продвигался все выше и выше. Дерево было не таким гладким, как это казалось с земли. Было за что зацепиться руками, на что поставить ногу.
Еще немного, еще чуточку — и он доберется до развилины. Там можно будет передохнуть.
Вот и готово! Алеша сел верхом, как утром сидел Володя. Однако очень рассиживаться нельзя. Его могут увидеть, позвать маму. Алеша встал и посмотрел кверху. Правый ствол был выше левого. Алеша выбрал его, обхватил руками и ногами и полез дальше.
— И вовсе не трудно… — приговаривал он сквозь зубы. И вовсе мне, Глебушка, хвост не нужен! А вот тебе, Глебушка, не мешало бы завести хвостик!
Весело было смотреть сверху вниз на крышу дачи, на деревья сада, на любимую липу, которая казалась отсюда маленькой, мягкой и пушистой. Земля отодвигалась вниз и раскрывалась вширь. Вот за садом стал виден овраг, и поле за оврагом, и лес. Из-за пригорка вынырнула труба далекого кирпичного завода. И только добравшись до первых зеленых веток на верхушке березы, Алеша почувствовал, что ему очень жарко и что он очень устал.
* * *
— Ау!
Глеб оторвался от книжки и лениво поднял голову: «Опять этот Алешка забрался куда-нибудь!»
Он посмотрел на липу, на крышу дома.
— Ау!
«Нет, это где-то гораздо выше».
Глеб привстал, заинтересованный.
— Пойдем, Володя, поищем его, — сказал он.
— Да ну его! — отмахнулся Володя.
Глеб подошел к забору.
— Ау!
Он посмотрел на березу — и ахнул.
* * *
Мама стояла в кухне с полотенцем на плече и вытирала последнюю чашку. Вдруг у окна показалось испуганное лицо Глеба.
— Тетя Зина! Тетя Зина! — крикнул он. — Ваш Алешка сошел с ума!
— Зинаида Львовна! — заглянул в другое окно Володя. — Ваш Алешка залез на большую березу!
— Ведь он может сорваться! — плачущим голосом продолжал Глеб. — И разобьется…
Чашка выскользнула из маминых рук и со звоном упала на пол.
— …вдребезги! — закончил Глеб, с ужасом глядя на белые черепки.
Мама выбежала на террасу, подошла к калитке:
— Где он?
— Да вот, на березе.
Мама посмотрела на белый ствол, на то место, где он разделялся надвое. Алеши не было.
— Глупые шутки, ребята! — сказала она и пошла к дому.
— Да нет же, мы же правду говорим! — закричал Глеб. — Он там, на самом верху! Там, где ветки!
Мама наконец поняла, где нужно искать. Она увидела Алешу.
Она смерила глазами расстояние от его ветки до земли, и лицо у нее стало почти такое же белое, как этот ровный березовый ствол.
— С ума сошел! — повторил Глеб.
— Молчи! — сказала мама тихо и очень строго. — Идите оба домой и сидите там.
Она подошла к дереву.
— Ну как, Алеша, — сказала она, — хорошо у тебя?
Алеша был удивлен, что мама не сердится и говорит таким спокойным, ласковым голосом.
— Здесь хорошо, — сказал он. — Только мне очень жарко, мамочка.
— Это ничего, — сказала мама, — посиди, отдохни немного и начинай спускаться. Только не спеши. Потихонечку… Отдохнул? — спросила она через минуту.
— Отдохнул.
— Ну, тогда спускайся.
Алеша, держась за ветку, искал, куда бы поставить ногу.
В это время на тропинке показался незнакомый толстый дачник.
Он услыхал голоса, посмотрел наверх и закричал испуганно и сердито:
— Куда ты забрался, негодный мальчишка! Слезай сейчас же!
Алеша вздрогнул и, не рассчитав движения, поставил ногу на сухой сучок. Сучок хрустнул и прошелестел вниз, к маминым ногам.
— Не так, — сказала мама. — Становись на следующую ветку.
Потом повернулась к дачнику:
— Не беспокойтесь, пожалуйста, он очень хорошо умеет лазить по деревьям. Он у меня молодец!
Маленькая, легонькая фигурка Алеши медленно спускалась. Лезть наверх было легче. Алеша устал. Но внизу стояла мама, давала ему советы, говорила ласковые, ободряющие слова.
Земля приближалась и сжималась. Вот уже не видно ни поля за оврагом, ни заводской трубы. Алеша добрался до развилки.
— Передохни, — сказала мама. — Молодец! Ну, теперь ставь ногу на этот сучок… Нет, не туда, тот сухой, вот сюда, поправее… Так, так. Не спеши.
Земля была совсем близко. Алеша повис на руках, вытянулся и спрыгнул на высокий пень, с которого начинал свое путешествие.
Он стоял красный, разгоряченный и дрожащими руками стряхивал с коленок белую пыль березовой коры.
Толстый незнакомый дачник усмехнулся, покачал головой и сказал:
— Ну-ну! Парашютистом будешь!
А мама обхватила тоненькие, коричневые от загара, исцарапанные ножки и крикнула:
— Алешка, обещай мне, что никогда-никогда больше не будешь лазить так высоко!
Она быстро пошла к дому.
На террасе стояли Володя и Глеб. Мама пробежала мимо них, через огород, к оврагу. Села на траву и закрыла лицо платком. Алеша шел за ней смущенный и растерянный.
Он сел рядом с ней на склоне оврага, взял ее за руки, гладил по волосам и говорил:
— Ну, мамочка, ну, успокойся… Я не буду так высоко! Ну, успокойся!..
Он в первый раз видел, как плакала мама.