– Надо же, такой красавец растёт! – в который раз повторила Валентина Петровна, будто прощупывая реакцию невестки. – Прямо удивительно, в кого такой?
Анна задумчиво помешивала кофе, глядя, как трёхлетний Кирюша увлечённо строит башню из кубиков в гостиной. Свекровь, присев рядом с внуком, не сводила с него пристального взгляда.
Анна поморщилась. Эти странные намёки свекрови изводили её который месяц. Вроде бы комплимент внуку, а звучит как обвинение.
– В папу, конечно, – спокойно ответила она. – На Сергея в детстве очень похож.
– Да что ты говоришь! – свекровь резко выпрямилась. – Ну-ка, покажи фотографии. Что-то я не помню такого.
– Валя, ну правда похож, – вмешался Юрий Степанович, отрываясь от газеты. – Такой же смышлёный, глазастый. Весь в нашу породу.
Валентина Петровна поджала губы и отвернулась к окну. Анна заметила, как дрогнули её руки, когда она поправляла занавеску.
– Ты бы лучше с работы пораньше уходила, – внезапно сменила тему свекровь. – А то всё переговоры твои, командировки. Ребёнок с няней целыми днями.
– Мама, мы же обсуждали уже, – донёсся с порога голос Сергея. – У Анны важная должность, хорошая зарплата. Мы копим на свой дом.
– Дом, дом… – проворчала Валентина Петровна. – А семейные ценности кто прививать будет? Я в твоём возрасте только о семье думала.
Анна перехватила сочувствующий взгляд свёкра. Юрий Степанович единственный, кто всегда поддерживал её, защищая от бесконечных придирок жены.
– Смотри, смотри, как башню строит! – восхитился он, переводя внимание на внука. – Настоящий архитектор растёт!
– Или художник, – едва слышно пробормотала Валентина Петровна и вдруг побледнела, будто сказала лишнее.
Анна насторожилась. Что-то странное творилось со свекровью в последнее время. Особенно когда речь заходила о внешности Кирюши. И эти постоянные попытки найти в нём сходство с кем-то…
Она посмотрела на мужа, но Сергей, увлечённый игрой с сыном, ничего не заметил. Зато Юрий Степанович как-то странно взглянул на жену, словно тоже уловил что-то необычное в её поведении.
«Интересно, а что показал бы генетический тест?» – вдруг подумала Анна, вспомнив рекламу ДНК-исследований.
День рождения мужа через неделю, и она всё ещё не выбрала подарок. Может быть, это шанс не только сделать необычный презент, но и прекратить странные намёки свекрови?
Сергей задул свечи под дружные аплодисменты. Кирюша захлопал громче всех, заставив взрослых рассмеяться.
– А теперь подарки! – объявила Анна, доставая нарядную коробку. – Дорогой, это тебе. Думаю, будет интересно всей семье.
Валентина Петровна придвинулась ближе, с любопытством разглядывая упаковку. Сергей развязал ленту и достал конверт с логотипом известной генетической лаборатории.
– Это… тест ДНК? – удивлённо поднял брови именинник.
– Представляешь, можно узнать всю историю нашего рода! – воодушевлённо начала Анна. – Откуда пришли предки, какие у нас корни. И даже понять, от кого Кирюша унаследовал свои черты.
Звон разбитого стекла заставил всех вздрогнуть. Валентина Петровна выронила бокал с вином, залив скатерть темно-бордовыми пятнами.
– Ой, как неловко, – пробормотала она, суетливо промокая лужицу салфетками. Руки её заметно дрожали.
– Валя, ты в порядке? – обеспокоенно спросил Юрий Степанович.
– Да-да, просто… просто устала немного.
– По-моему, отличная идея! – подхватил Юрий Степанович, возвращаясь к теме подарка. – Я давно хотел узнать про своих прадедов. Говорят, у нас в роду были донские казаки.
– Глупости всё это, – резко отрезала Валентина Петровна. – Выдумки для доверчивых людей. Деньги на ветер.
– Мам, но почему? – удивился Сергей. – Сейчас же современные технологии, всё точно определяют.
– Вот именно! – подхватила Анна. – Давайте все поучаствуем! Это же так интересно – узнать о своих корнях.
Валентина Петровна побледнела ещё сильнее:
– Нет-нет, это… это нехорошая примета. В родословной копаться – только беду накликать.
– Да брось, мать, какие приметы! – рассмеялся Юрий Степанович. – Я с удовольствием сдам этот тест. Правда, сынок, давай узнаем нашу историю?
Сергей кивнул, разглядывая инструкцию:
– Тут просто специальной палочкой надо собрать образец со внутренней стороны щеки. Пап, давай сразу и сделаем?
– Нет! – вдруг почти крикнула Валентина Петровна, вскакивая из-за стола. – Не надо никаких тестов! Это… это опасно для здоровья!
Все удивлённо уставились на неё. В комнате повисла напряжённая тишина, которую нарушил только стук упавшей детской игрушки – Кирюша уронил машинку.
– Мама, что с тобой? – озабоченно спросил Сергей. – Ты сама не своя.
– Просто… просто я против этих современных штучек, – пробормотала она, пытаясь взять себя в руки. – Делайте что хотите. Я… я пойду на кухню, уберу посуду.
Анна переглянулась с мужем. Реакция свекрови была более чем странной. Почему простой генетический тест вызвал у неё такую панику?
– Ну что, берём образцы? – бодро спросил Юрий Степанович, явно пытаясь разрядить обстановку.
С кухни донёсся звон посуды и приглушённые всхлипывания.
Валентина Петровна звонила каждый день. Иногда по несколько раз.
– Сынок, может не будешь отправлять этот тест? – в её голосе звучала плохо скрываемая тревога. – Знаешь, я в интернете читала, что они потом продают эти данные. И вообще облучение…
– Мам, какое облучение? – устало возражал Сергей. – Это просто мазок из щеки.
– А вдруг что-то нехорошее узнаем? Какие-нибудь болезни… – не унималась она.
– Тогда будем лечить, – спокойно отвечал сын. – Но тест уже в лаборатории, отменять поздно.
После таких разговоров Валентина Петровна принималась звонить Анне.
– Невестушка, – голос её становился медовым, – ты же умная женщина. Может, отговоришь Серёжу? Зачем ворошить прошлое? Все эти тесты – они до добра не доводят…
Анна лишь пожимала плечами:
– Не понимаю, что вас так беспокоит, мама. Обычный подарок.
В один из вечеров к ним неожиданно приехал Юрий Степанович. Один, без жены.
– Не пойму, что с вашей матерью творится, – поделился он за чаем. – Места себе не находит. Все документы старые перебирает, фотографии какие-то жжёт по ночам. Думает, я не вижу.
– Фотографии? – насторожился Сергей. – Какие фотографии?
– Да я толком и не разглядел. Старые какие-то, пожелтевшие. Она их от меня прячет, – Юрий Степанович помолчал. – А вчера слышал, как она с кем-то по телефону шепталась в ванной. Плакала.
Анна и Сергей переглянулись. Происходило что-то странное.
– Папа, – осторожно начал Сергей, – а у вас с мамой… всё в порядке было? Ну, в молодости?
Юрий Степанович задумчиво повертел в руках чашку:
– Да вроде как обычно. Женились по любви. Правда, детей долго не было… – он вдруг осёкся. – А что?
– Да нет, ничего, – поспешно ответил Сергей. – Просто мама так странно себя ведёт из-за этого теста…
– Знаете что, – решительно поднялся Юрий Степанович, – дождёмся результатов, тогда и будем думать. Нечего раньше времени голову ломать.
Когда он уехал, Анна обняла мужа:
– Может, правда зря мы это затеяли?
– Теперь уже поздно, – Сергей притянул её к себе. – Результаты через три дня будут.
Из детской донёсся голос Кирюши:
– Мама, папа, смотрите, что я нарисовал!
Они вошли в комнату. На большом листе бумаги красовался удивительно точный для трёхлетнего ребёнка рисунок. Яркие краски, уверенные линии…
– Надо же, настоящий талант! – восхитился Сергей. – Интересно, в кого он у нас такой художник?
Анна промолчала. Она вспомнила, как странно отреагировала свекровь на похожую фразу про художника тогда, в гостиной.
До результатов теста оставалось всего три дня…
– Пришло, – вдруг глухо сказал Сергей, уставившись в экран телефона.
Анна замерла с чашкой кофе в руках:
– Открыл?
– Нет ещё. Давай вечером, вместе… – он запнулся. – Может, родителей позвать?
– Учитывая, как мама последние две недели с ума сходила, – Анна присела рядом, – лучше сначала сам посмотри.
Сергей кивнул и нажал на ссылку в письме. Несколько минут он молча изучал данные, всё больше хмурясь. Потом медленно поднял глаза на жену:
– Знаешь… кажется, я понял, почему мать так нервничала.
– Что там? – Анна придвинулась ближе.
– По тесту… – Сергей сглотнул, – по тесту получается, что отец… не отец.
В кухне повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только весёлым стуком ложки – Кирюша продолжал играть с кашей, не замечая напряжения взрослых.
– Может, ошибка? – неуверенно предположила Анна.
– Вероятность родства – ноль процентов, – Сергей потёр виски. – Чёрт, я даже не знаю, что теперь делать…
Звонок в дверь заставил их вздрогнуть. На пороге стояли родители. Валентина Петровна была бледна, как полотно.
– Ну что, пришли результаты? – как-то слишком бодро спросил Юрий Степанович.
Сергей молча кивнул на телефон, лежащий на столе. Отец взял его, пробежал глазами по тексту. Его лицо окаменело.
– Валя, – тихо произнёс он, поворачиваясь к жене, – ты хочешь что-нибудь объяснить?
Валентина Петровна опустилась на стул, закрыв лицо руками:
– Юра… Серёженька… я…
– Кирюша, – быстро среагировала Анна, – пойдём в комнату, поиграем!
Когда они с сыном вышли, Валентина Петровна наконец заговорила. Её голос дрожал:
– Это было один раз… Тридцать пять лет назад. Мы с твоим отцом тогда чуть не развелись. Я работала в Доме культуры, а там художник приезжий выставку делал… Михаил Аркадьевич.
– Тот самый? – хрипло спросил Юрий Степанович. – Который сейчас в галерее выставляется?
– Да, – еле слышно ответила она. – Я была молода, глупа… Он говорил такие красивые слова о живописи, о творчестве. А потом уехал. А я… я поняла, что беременна.
Сергей сидел, стиснув кулаки:
– И ты молчала? Все эти годы?
– Я любила твоего отца! – горячо воскликнула Валентина Петровна. – Юра так ждал ребёнка, мы пять лет не могли… Я не могла отнять у него эту радость!
– Зато отняла правду, – глухо ответил Юрий Степанович. – У всех нас отняла.
Он медленно поднялся:
– Мне надо подумать. Я к сестре поеду.
– Юра! – вскрикнула Валентина Петровна.
– Не надо, – он поднял руку. – Просто… дай мне время.
Когда входная дверь закрылась, Валентина Петровна разрыдалась:
– Сынок… я не хотела… я так боялась… Кирюша, он так похож… те же глаза, тот же талант…
Сергей молчал, глядя в окно.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – тихо сказала Валентина Петровна. – Позвони мне… когда сможешь.
На следующей неделе Анна впервые за пять лет взяла отпуск.
Нужно было поддержать мужа, да и свекровь вызывала беспокойство – на звонки не отвечала, дверь не открывала.
Юрий Степанович жил у сестры и каждый вечер подолгу гулял с внуком в парке. Будто пытался надышаться им впрок, словно боялся, что эта внезапно раскрывшаяся правда может отнять у него право быть дедом.
– Знаешь, – сказал он как-то Анне, глядя, как Кирюша увлечённо рисует мелками на асфальте, – а ведь я всегда гордился, что у нас в роду таких талантов не было. Думал – вот оно, чудо какое…
Он замолчал, и Анна осторожно накрыла его руку своей:
– Вы самый лучший дедушка, какой только может быть.
– Да какой я дедушка… – начал было он, но осекся, заметив предупреждающий взгляд невестки.
Сергей переживал по-своему. Часами сидел в интернете, изучая работы Михаила Аркадьевича – известного художника, своего биологического отца. Молча рассматривал его картины, старые фотографии с выставок.
– Поразительное сходство, – однажды произнес он, показывая Анне фото художника в молодости. – Теперь понятно, почему мать все эти годы заводилась, когда кто-то говорил, что я на отца не похож.
Валентина Петровна появилась на пороге их квартиры спустя десять дней. Осунувшаяся, постаревшая, с потухшим взглядом.
– Я принесла это, – она протянула Сергею старую папку. – Здесь все его картины, которые у меня остались. И письмо… единственное, которое я так и не отправила.
Сергей взял папку, но открывать не стал:
– Он знает? Ты сказала ему тогда?
– Нет, – покачала головой Валентина Петровна. – Он уехал, даже не попрощавшись. А через месяц я узнала, что беременна.
– А сейчас? Ты не думала…
– Нет! – резко перебила она. – Это разрушит его семью. У него жена, дети… Я и так уже разрушила одну семью.
На кухне раздался звон – это Кирюша уронил кружку. Анна бросилась туда, давая свекрови и мужу возможность поговорить наедине.
– Серёженька, – услышала она дрожащий голос Валентины Петровны, – я знаю, ты не простишь. Но я любила тебя. Каждую минуту, каждый день. И Юру любила…
– Мам, – глухо отозвался Сергей, – я не знаю… просто не знаю пока. Дай мне время, ладно?
Когда свекровь ушла, Анна обняла мужа:
– Что будешь делать?
– Не знаю, – он прижал её к себе. – Искать его? Говорить с ним? А зачем? У меня есть отец. Тот, кто вырастил, кто любил все эти годы. Кто возил на рыбалку, учил кататься на велосипеде… – он сглотнул. – Знаешь, я больше переживаю за него сейчас, чем за себя.
В этот момент в комнату вбежал Кирюша с новым рисунком:
– Папа, смотри! Это ты, я и дедушка на рыбалке!
Сергей долго всматривался в детский рисунок, где три фигурки держали удочки у синей волнистой линии. Потом тихо произнёс:
– Знаешь, кажется, я знаю, что делать…
Спустя полгода они снова собрались за общим столом. Был день рождения Кирюши – четыре года.
Юрий Степанович вернулся домой три месяца назад. Просто пришёл однажды вечером, поставил чемодан в прихожей и сказал Валентине Петровне:
– Знаешь, тридцать пять лет – это слишком большой срок, чтобы перечеркнуть их из-за одной ошибки.
Она расплакалась, а он просто обнял её, как делал все эти годы, когда ей было плохо.
– Свечи! Давайте свечи! – суетилась сейчас Валентина Петровна вокруг праздничного торта. Она заметно помолодела, словно груз тайны, который она носила столько лет, наконец отпустил её.
– Погоди, мам, – Сергей достал большой сверток. – Сначала наш подарок.
Кирюша нетерпеливо разорвал упаковку. Внутри оказался детский мольберт, краски и настоящая палитра.
– Будешь учиться рисовать по-настоящему, – улыбнулся Сергей. – Дедушка уже договорился насчёт учителя.
Юрий Степанович кивнул:
– В нашей галерее открылась детская студия. Говорят, преподаватель отличный…
Он замолчал, и все поняли, о ком он думает. Михаил Аркадьевич действительно начал вести детскую студию при галерее.
Но ни он, ни его нынешняя семья не знали о существовании Сергея. И теперь уже не узнают – такое решение принял Сергей после долгих размышлений.
В галерее было непривычно тихо в этот ранний час. Только в детской студии слышались голоса и шелест кистей по бумаге.
Анна стояла у большого окна, наблюдая, как Кирюша, высунув от усердия язык, работает за мольбертом. Рядом другие дети. А между ними – седой художник, тот самый Михаил Аркадьевич, переходит от одного юного живописца к другому, что-то подсказывает, где-то поправляет.
Вот он остановился возле Кирюши, склонился над его работой:
– О, а ты молодец! Хороший цвет выбрал. У тебя явно есть талант…
Анна улыбнулась. Если бы он только знал…